— Чего хотела мисс Дарвин? — с любопытством приступила к расспросам Поппи.

— Она предложила мне жениться на ней, — послышался приглушенный полотенцем голос Лео.

— О Боже! — ахнула Поппи. — Эта дама понятия не имеет, что значит терпеть твое общество день за днем.

— В ее положении женщине не приходится быть разборчивой, — возразил Лео.

— В каком таком положении? — заинтересовалась Поппи.

Лео вернул сестре полотенце.

— Она ждет ребенка, но не желает вступать в брак с его отцом. Разумеется, только что сказанное останется между нами.

Женщины примолкли. Кэтрин переполняли противоречивые чувства: сострадание, враждебность, ревность и страх. Теперь она ясно понимала: брак, заключенный между Лео и мисс Дарвин был бы выгоден обеим сторонам.

Поппи окинула брата мрачным взглядом:

— Должно быть, эта женщина в отчаянном положении, раз решилась признаться тебе.

Прежде чем Лео успел ответить, дверь отворилась, и в комнату вошел Гарри. С его плаща и шляпы ручьями стекала вода.

— Добрый день, — с улыбкой поздоровался он, сбрасывая плащ на руки горничной. Поппи подошла к мужу с сухим полотенцем.

— Ты шел пешком? — спросила она. Переведя взгляд с промокших краев брючин на залитое дождем лицо мужа.

Поппи принялась заботливо вытирать ему голову полотенцем.

— Скорее, плыл, — признался Гарри, с удовольствием подставляя жене мокрое лицо.

— Почему ты не сел в наемный экипаж или не послал за каретой?

— Как только начался дождь, все наемные экипажи разобрали. Вдобавок идти было недалеко. Только размазня послал бы за каретой.

— Лучше прослыть размазней, чем схватить смертельную простуду, — укоризненно возразила Поппи, идя вслед за мужем к камину.

Гарри весело ухмыльнулся и, развязывая мокрый узел галстука, наклонился, чтобы поцеловать жену.

— У меня не бывает простуды. — Сняв промокший галстук, он бросил его на спинку стула и встал возле камина. — Как прошла встреча с мисс Дарвин? — Он выжидающе посмотрел на Лео.

Лео сел и наклонился вперед, уткнувшись локтями в колени.

— Не беспокойтесь об этом, лучше расскажите нам о своем визите на Боу-стрит.

— Констебль по особым поручениям Хембри принял к сведению сообщенные вами факты и намерен произвести расследование.

— Какое расследование? — Кэтрин недоуменно нахмурилась, переведя взгляд с Гарри на Лео.

Сидевший с бесстрастным лицом Лео объяснил:

— Несколько лет назад лорд Латимер предложил мне вступить в тайный клуб. Общество распутников, проводившее негласные встречи в заброшенном монастыре.

Кэтрин изумленно округлила глаза:

— Что это за общество?

Гарри и Лео долго хранили молчание. Наконец Лео ответил безжизненным голосом, глядя куда-то вдаль, за окно, исчерченное струями дождя:

— Настоящее скопище пороков. Эти люди глумятся над религиозными обрядами, насилуют и убивают, предаются самым низменным, самым извращенным страстям. Я избавлю вас от подробностей, скажу лишь, что даже я, погрязший в разврате, с отвращением отверг предложение Латимера. — Кэтрин окинула Лео внимательным взглядом. В отблесках огня его лицо казалось неподвижной золотой маской, лишь на щеке едва заметно дергался мускул. — Латимер был так уверен, что я захочу присоединиться к нему и его омерзительным дружкам, что поведал мне кое-какие зловещие подробности преступлений, совершенных этой кликой. По странной случайности я оказался достаточно трезв, чтобы запомнить большую часть его рассказа.

— Этих сведений довольно, чтобы возбудить судебное преследование? — спросила Кэтрин. — Разве лорд Латимер, будучи пэром Англии, не пользуется правом неприкосновенности?

— Это касается лишь гражданских дел, а не тяжких преступлений, — заверил ее Гарри.

— Так вы думаете, что его удастся отдать под суд?

— Нет, до суда дело не дойдет, — тихо проговорил Лео. — Общество не допустит открытого процесса над одним из своих столпов. Когда расследование установит виновность Латимера, его скорее всего заставят покинуть Англию до публичного слушания. А может статься, власти позаботятся о том, чтобы Латимер окончил свои дни в водах Темзы.

— Возможно, констебль Хембри захочет меня допросить? — с трудом заставила себя произнести Кэтрин.

— Нет, не беспокойтесь об этом, — твердо заявил Лео. — Доказательств вины Латимера более чем достаточно и без вашего свидетельства.

— Как бы то ни было, — вмешался Гарри, — Латимер больше не сможет тебе докучать, Кэт. Ему будет не до того.

— Спасибо, — поблагодарила брата Кэтрин и, повернувшись к Лео, добавила: — Для меня это большое облегчение. — Немного помолчав, она смущенно повторила: — В самом деле великое облегчение.

— А вид у вас безрадостный, — задумчиво проговорил Лео. — Почему, Маркс?

Бесчувственность Лео, как и его язвительные замечания о мисс Дарвин, больно задели Кэтрин.

— Оказавшись в моем положении, вы тоже вряд ли танцевали бы джигу, — сухо возразила она.

— Не вижу в вашем положении ничего дурного. — Голубые глаза Лео сверкнули льдом. — Латимер скоро исчезнет, Ратледж публично признал ваше родство, вы женщина со средствами, лишенная каких бы то ни было обязательств. У вас есть все. Чего вам еще желать?

— Ничего, — гневно выпалила Кэтрин.

— Думаю, вы втайне жалеете, что больше не нужно убегать и скрываться, потому что теперь вам придется признать весьма неприятный факт: вам некуда, да и не к кому бежать.

— Я охотно останусь на месте, — холодно отрезала Кэтрин.

Лео безмятежно улыбнулся, что еще сильнее разъярило девушку.

— Это напоминает старинный парадокс.

— Какой парадокс?

— Что случится, если всесокрушающая сила встретится с непреодолимым препятствием?

Гарри и Поппи молча переглянулись.

— Полагаю, непреодолимое препятствие — это я? — язвительно осведомилась Кэтрин.

— Если вам угодно.

— Едва ли, — угрюмо пробурчала Кэтрин. — Я всегда считала этот вопрос нелепым.

— Почему? — насмешливо вскинул брови Лео.

— На него нет ответа.

Их взгляды скрестились.

— Ответ есть. — Казалось, Лео забавляет гнев девушки.

Гарри вмешался в разговор:

— Только не с научной точки зрения. Непреодолимое препятствие должно обладать бесконечно большой массой, а всесокрушающая сила — беспредельным запасом энергии. Как одно, так и другое невозможно.

— Сей парадокс следует рассматривать с позиций философии, — с возмутительным спокойствием парировал Лео.