Видимо, понимая, что совсем скоро он покинет лагерь, Береговский перестал платить унизительную дань.

Чаще всего отбирали и деньги, вложенные в посылки. Еще меньше шансов было сохранить присылаемую одежду. «Невозможно иметь здесь что-нибудь, кроме как на себе. Присылать что-нибудь из обуви, одежды, белья — выкинуть в бездонную яму. Я категорически запрещаю вам присылать мне что-либо из вещей», — писал из Бамлага М. Д. Юдин в 1938 году[673]. Поэтому после «концертных» рубахи, галстука, летних брюк Береговский попросил лишь «пару рубах нижних»[674], а в дальнейшем упорно писал, что у него есть все необходимое и вещей присылать не надо.

По эту сторону

Письма из лагеря были драгоценностью: их читали по многу раз. На первой странице письма, датированного 24 января 1953 года — следующего после письма с перечнем лекарств, — видны следы слез, так что некоторые буквы совсем расплылись. Как прожила жена Береговского эти полгода — от одной весточки до другой, — понимая, что муж серьезно болел, и не имея возможности узнать, жив ли он? Но слезами горю не поможешь: письма Береговского свидетельствуют, что он получал посылки, сполна отвечавшие его запросам. Каждую из его просьб родные старались выполнить.

Отчасти понять, что стоило собрать тот «необходимый минимум», можно из переписки Сарры Иосифовны и дочери Эды Моисеевны. Нередко это не письма, посылавшиеся по почте, а записки, вкладывавшиеся в посылки. Между Киевом и Чистяково, а также Москвой и Киевом постоянно курсировали разного рода вещи: это и перелицованная и перекрашенная в домашних условиях одежда, и самые простые продукты. Например, когда у старшей внучки случилось сильное расстройство желудка, оказалось, что в Киеве было невозможно достать риса (для приготовления рисового отвара, служившего лекарством). Его раздобыли только в столице. Оттуда же приходилось возить и сахар. «Хотела бы, чтобы ты привезла сахару и клгр изюму (изюм в посл<еднюю> очередь)», — писала Сарра Иосифовна дочери 16 августа 1947 года — еще до ареста мужа.

А вот выдержки из нескольких ее писем 1955 года:

Что касается сахара, то подожди, Эдонька, может, еще тут появится. Тебе ведь это большой труд отправить посылку. А Ира сегодня достала 2 кгр., да С. И.[675] — килогр., так что мы разбогатели[676]. Я же писала тебе, что здесь уже начал появляться сахар, и если постоять 20–30 м[инут], то кило сахара достанешь. <…> На днях буду отправлять вам вторую посылку, а у меня для нее пока только 6 кгр. муки и кило крупы. Если у вас нет масла, то я куплю на рынке и пришлю. Может, и подслон[ечного] прислать?[677]

Масло на рынке стоило в несколько раз дороже, чем в магазине. Но, видимо, и на рынке его не оказалось: «Масла, к сожалению, и здесь нелегко достать, но все же я отправлю посылочку вам, как только что-нибудь раздобуду»[678].

Хлопоты, связанные с добыванием самых простых продуктов, продолжались и после возвращения Береговского в Киев:

Эдонька, я привезла немного сахара из Москвы (и масла, конечно), но его ведь надолго не хватит. Зная, как трудно вам иметь лишнюю тяжесть, все же и вас прошу привезти немного сах[ара], чтобы здесь в нем не нуждаться. Больше ничего не надо. Лапша и манн[ная крупа] есть и здесь[679].

Семью поддерживали ближайшие друзья, безусловно понимавшие, что одолженные деньги если и будут возвращены, то очень нескоро. После суда Сарра Иосифовна смогла собрать солидную сумму, чтобы выкупить часть конфискованной мебели. Без серьезной помощи родные вряд ли могли посылать ежемесячные посылки, бандероли. Из писем выясняется также, что подписку на «Литературную газету» — многостраничную и интересную, пригодную служить еще и своеобразной «лагерной валютой» (газеты шли на самокрутки), оформлял для Береговского его московский друг И. С. Рабинович.

15 марта 1955 года Береговский вышел из заключения, получив на руки билет на проезд до Киева стоимостью 284 рубля. Он не имел права жить в столичных городах (Москве и Киеве). Его ждал тяжелый период борьбы за реабилитацию, за получение пенсии, за сохранение драгоценного архива и за публикацию хотя бы части своих основных работ.

Во время работы над публикацией письма Береговского и его жены, а также ряд других документов находились в личном архиве Елены Баевской. В марте 2022 года материалы архива, касающиеся непосредственно Береговского, были переданы в Кабинет рукописей Российского института истории искусств (Санкт-Петербург) для присоединения к архиву Береговского (фонд 45). Документы еще не описаны и к моменту публикации не получили инвентарных номеров.

Тексты писем публикуются без сокращений; орфография и пунктуация (за небольшими исключениями) приведены к современным нормам. Подчеркнутые и зачеркнутые фрагменты передаются соответствующими шрифтами. В квадратных скобках помещен текст, дописанный Береговским поверх строки. В тех случаях, когда сохранились конверты, в примечании дополнительно указаны даты по почтовым штемпелям.

М. Береговский

Письма из лагеря

Публикация, подготовка текста, вступительная статья и комментарии Е. Хаздан

30 мая 1951 г.[680]

Дорогие мои! Посылаю вам новый адрес, по которому будете писать мне письма. [Он же] и для посылок: Иркутская область, гор. Тайшет, ст. Невельская п/я 215/020. Не беспокойтесь, все, что [вы] посылали на мое имя по старому адресу, будет мне передано сюда. Если пошлете посылку, то глюкозы не посылайте. Жив и здоров, целую всех. Жду письма. Ваш Моисей.

Посылки обязательно с уведомлением. Моисей[681].

* * *[682]

Дорогие мои!

Я здоров и чувствую себя совсем хорошо. За все время, что я здесь, я не болел и не простуживался ни разу, ни осенью, ни теперь.

Начиная с октября месяца я работаю с хором. В праздники хор выступал несколько раз, и выступления были весьма удачны. В ближайшие дни мы выступаем с новой программой. Художественные самодеятельные кружки работают у нас хорошо. В связи с тем, что мне придется систематически выступать в концертах и вечерах, я вынужден просить в<ас> прислать мне галстух и одну верхнюю рубаху (цветную).

Писем от вас я получил довольно много. Не могу передать в<ам>, сколько радости они мне доставляют. Прошу в<ас> и впредь радовать меня своими письмами. Меня ведь интересует каждая деталь из вашей жизни и работы. Мне приятно, когда Вы пишете подробно обо всем. Хотя я не на все ваши письма могу ответить реально, [зато] мысленно я обсуждаю вместе с вами все важные и мелкие вопросы вашей жизни, быта и работы.

Посылки я получил все, о чем вы знаете из уведомлений,