Постель была убрана, в комнате стоял легкий аромат ванили. В конце концов, Хейли передумала возвращаться в гостиную – ей больше не хотелось прикидываться, будто у нее все хорошо.

Она легла на кровать и закрыла глаза. Здесь она могла бы спать спокойно. Ей надо было набраться сил, прежде чем повторить полицейским все, что она рассказала отцу. Складно соврать, глядя им в глаза.

Из гостиной донесся смех Линдси.

В глубине души Хейли немного обиделась на подругу за то, что та ни о чем не догадалась. Настоящие подруги должны понимать друг друга без слов. Через какое-то время Линдси, конечно, заметит, что она куда-то запропастилась. А пока она слишком занята – старается обольстить Майкла. Хейли сразу заметила, что он понравился Линдси и она поняла, что уложить его в свою постель особого труда ей не составит. Когда она вела себя подобным образом, Хейли испытывала к ней чуть ли не отвращение. Неужто у нее нет ни капли самолюбия?

Впрочем, это было неважно.

Хейли попробовала ни о чем не думать, приготовившись погрузиться во тьму и уснуть с надеждой не видеть снов.

Или, по крайней мере, с уверенностью – что бы там ни случилось, она проснется в этой комнате, а не там…

Элмер перестал стонать. Томми навел луч фонарика на несчастного, лежавшего в трех метрах от него. Старый пьянчужка будто заснул.

Он перетащил его сюда с передышками и крепко связал по рукам и ногам электрическими проводами. Если бы Элмеру удалось ненароком освободиться, бог знает, что он мог бы учудить.

Сначала Томми хотел сразу его прикончить. Он уже закопал бы его рядом с трупами животных. А теперь вот ему пришлось тащить его как почти мертвый груз.

Фонарик начал помигивать – свет сделался совсем тусклым. Томми встряхнул его и ударил по нему ладонью, но без толку.

Надо будет поискать свечи, когда он вернется в дом Хейсов. Несколько свечей можно расставить внутри так, чтобы снаружи их никто не заметил. Впрочем, кто отважится сунуться сюда глухой ночью?

Кроме сов. Койотов. Призраков.

Томми поднялся, чтобы подобрать рюкзак, и заметил, что Элмер молча смотрит на него с презрительной усмешкой.

Выйдя из себя, он с силой пнул бродягу прямо в лицо. Элмер попытался отбиться, тогда Томми принялся колотить его ногами в живот все сильнее и сильнее, пока бедняга снова не потерял сознание.

Он впал в такую ярость, что дальше было некуда.

Хотя лучше было бы подержать старика несколько дней связанным, чтобы он полностью оказался в его власти, тогда в случае чего на нем можно было сорвать всю свою злость.

Пусть это не Родни, не Элиас и даже не тот тип на улице…

Опьяненный безграничной властью над бедным стариком, Томми представил, как всаживает нож ему в живот, как полосует лезвием его ноги, лицо, и подумал, что бы он почувствовал, ощутив на руках его теплую кровь.

Он уже сотни раз воображал, как проделывает то же самое с ними со всеми. Однако сейчас ему совсем не хотелось снова пережить горькое бессилие, которым оборачивалось каждое его возвращение к действительности.

Какой будет действительность сейчас? Какой она будет для него?

Поднявшись, Томми заметил мерцающий огонек там, снаружи, в нескольких десятках метров от скотобойни.

Он с любопытством подошел к окну и прищурился, вспомнив, как однажды, когда ему было лет шесть-семь, он видел ночью мириады точно таких же огоньков за окном своей бывшей комнаты. Потом он все думал – может, они ему приснились или это и впрямь было наяву. То было одно из редких воспоминаний детства, которое сохранилось у него до сих пор. Порой Томми казалось, что его детство было похоже на короткий миг.

Он застрял у скотобойни. Мать бежала где-то вдалеке, спасаясь от чего-то, что он никак не мог разглядеть, и на ней было длинное белое платье, легкое, как дымка. Ему за ней было не угнаться: ноги вросли в землю так, словно она не хотела их отпускать.

В небе над головой шуршало везде, куда ни глянь; небо было до самого горизонта затянуто тучами черных перьев, а единственными, пока еще зримыми звездами были устремленные на него глаза ворон.

И тут послышался вой.

Томми проснулся. Определенно, он слышал крик, и это было не во сне. А совсем рядом, здесь, в этом самом помещении. Человеческий смех, сиплый, злобный.

Элмер исчез. Провода, которыми он был связан, валялись на земле.

Как ему удалось высвободиться?

А он-то сам сколько времени проспал?

Томми представил, как Элмер, услышав его размеренное дыхание, быстро сориентировался в темноте, подошел к нему и склонился над ним, имея полную возможность убить его во сне.

Но он этого не сделал. Бродяга предпочел сбежать.

Томми обшарил с фонарем все углы в помещении, боясь наткнуться на Элмера, который мог спрятаться в каком-нибудь закутке и приготовился напасть на него с…

С ножом.

Он развернулся и взялся за рукоятку, теша себя мыслью, что Элмеру его не перехитрить.

Так, с ножом в руке, он двинулся по коридору к лестнице. Грязный бродяга мог притаиться где угодно, так что следовало все время быть начеку.

Но, если бы старику действительно захотелось отомстить Томми, он бы уже это сделал при первом удобном случае.

Томми остановился на переходном мостике и прислушался в надежде уловить малейший шум, который выдал бы беглеца. Где-то капала вода, хотя ночью дождя не было – это он знал точно.

Дверь скотобойни была распахнута настежь. Лицо ему обдало легким холодным ветерком. В небе светила красивая полная луна, взглянув на нее, Томми немного успокоился.

Он направил луч фонарика прямо перед собой и, сжимая в руке нож, двинулся к дороге. Элмер наверняка побежал туда за помощью.

Вдалеке над землей маячил странный светящийся прямоугольник. Может, тот самый, который он видел из окна? Но в том направлении не было домов и других построек. Ветер донес до Томми запах горелого, и он вспомнил, как в прошлом году, когда они с матерью проезжали мимо фермы Адамсов, там сжигали свиные туши.

Продвигаясь дальше, он увидел впереди неподвижную фигуру, повернутую к нему спиной. Издалека невозможно было разглядеть, это Элмер или еще кто-то.

В следующий миг фигура сдвинулась с места и скрылась во мраке. Томми кинулся следом, подсвечивая себе фонариком, и чуть дальше наткнулся на человека, застывшего в том же положении.

Только это был не Элмер: чужак выглядел поздоровее, он был в пестрой куртке и черных штанах, и у него были седые, коротко стриженные волосы.

Неужели это он освободил бродягу?

Томми окликнул его, но чужак даже не шелохнулся и стоял как вкопанный, разинув рот и закатив глаза, словно в глубоком потрясении.