— И кто теперь лесничий?

— Антуан Шастель, сын его младший.

— Погодите-ка, а я думала, что он при такой внешности только у церкви побираться может?!

— С чего это? Хромой он да страшный, но не такой-то уж калека. Как из-за моря вернулся, сразу маркизу в доверие и попал, уж больно-то они характерами схожи. Людей оба не любят, себя обиженными считают. Вот и стали с того времени-то вместе на охоту выезжать, но, как Волк-то появился, ездят все реже. Но Антуан с работой справляется неплохо. Отец-то его многому научил, да и сейчас помогает зайцев-то стрелять.

— Значит, их двое, отец и сын?

— Трое! Там еще старший брат-то есть, Клод, самый незаметный в семье-то. Все травами какими-то занимается, лечит кого когда, а так все один в лесу пропадает, травы ищет целебные. Дом-то у них каменный у самого леса, на поляне стоит, но Жан с Клодом и здесь в деревне у родных-то частенько живут.

Может быть, эти сведения нам и пригодятся, а может — нет… Папаша-ликантроп, проникнувшись к нам доверием, попросил совета, как бы так устроить, чтобы и за аренду долг не платить, и в тюрьму не сесть. Правда, пока еще стражники за ним не приходили, возможно, пронесет и на этот раз, уж больно жалко деньги отдавать. Я с утешительным вздохом признала, что закон всегда на стороне богатых, так что лучше заплатить и еще годков этак тридцать потерпеть до революции. Тогда, может, что и изменится, правда, исторически ничего особо утешительного для крестьянства в тот период я не припоминала. Папаша Мерло расчувствовался такому вниманию со стороны красивой девушки из высшего сословия и, от всей души желая хоть чем-то отблагодарить, предложил показать человековолка.

— Я-то всерьез душевной болезнью не страдаю, но для вас охотно изображу. — Хозяин довольно ощерил зубы. — Не пугайтесь, мне-то не трудно, а даже приятно.

Он достал из шкафа облезлую волчью шкуру, накинул ее себе на плечи и… рыча бросился трепать сапог Алекса! Командор на мгновение замер, а потом с воплем кинулся спасать ногу — клыки у старого ликантропа оказались о-го-го! Я ринулась на помощь любимому, вдвоем мы с трудом отняли пожеванный сапог у вошедшего в роль арендатора и с грохотом ломанулись к выходу. Перевели дух, только когда дом «папаши-волка» остался далеко позади, а нас уже было не догнать.

— О-ох! Ну, куда теперь? — задыхаясь, вопросила я, приседая на корточки и держась за бок — под ложечкой сильно кололо, надо чаще ходить в спортзал. Алекс, на которого я смотрела снизу вверх, всерьез задумался.

— Нужно проверить все зацепки, какими бы неубедительными они ни казались, — наконец определился он. — Даже этого бретонца Жюльена-гробовщика. Конечно, волкодлак в образе человека может притвориться добродушнейшим и милейшим существом, но все это ненадолго. Рано или поздно он успокоится и потеряет бдительность, тогда-то его и можно брать голыми руками.

— А у нас есть столько времени?

— Увы, времени, как всегда, согласно штатному расписанию, на конкретный объект — строго определенное количество часов.

— Вот и я о том же… Значит, придется разделиться: я — к подозрительному гробовщику, а ты — к Антуану Шастелю и всей их семейке. Хочешь, кота в качестве охраны прихвати? Если наш ловелас, конечно, к этому времени освободится…

— Ты так уверена, что именно Антуан и есть вервольф?

Ответить я не успела, нам навстречу с криками бежали люди:

— Зверь!

Нас закружила шумная толпа, я старалась дотянуться до Алекса, но в дикой толкучке это было непросто. На бегу народ обменивался свежими впечатлениями:

— Опять видели Зверя, кажется, снова было нападение.

— Он напал на какую-то беременную женщину!

— Она жива?

— Да разве после укуса оборотня кто-нибудь уцелеет…

— Жива она, я сам видел! Дура какая-то из соседней деревни. Трещит без умолку, словно ее и не пытался загрызть сам Зверь!

— Я бы лежала в обмороке…

— А со мной была бы истерика! Нет, даже две истерики…

— А мне бы потребовался галлон вина, чтобы прийти в себя, а потом столько же пива.

— Да в тебя бы не вместилось!

— А ты проверь! Я и больше могу выпить, было бы кому ставить.

— Хочешь, сегодня на спор попробуем, ставлю пятьдесят сантимов…

— Такую мелочь?!

— …и выпивку, но на «Барон д’Арманьяк» не рассчитывай!

— Тогда годится! Мы не такие разборчивые на этот счет, не беспокойся.

— Только сперва посмотрим на новую жертву Волка!

Пришлось скорректировать планы на ходу и бежать вместе со всеми: интересно было посмотреть на такую редкую счастливицу, «встретившую Зверя и оставшуюся в живых». По статистике, подобных случаев еще не было. Пожалуй, с ней стоит поговорить…

Поспешая следом за Алексом, который умудрился-таки поймать меня за руку, я вспомнила, что уже пару часов не видела Пушистика. Колокола в церкви отзвонили час дня. По идее, уже пора обедать, есть хочется до умопомрачения — у папаши Мерло только молока и успели попить. А кот к обеденному времени никогда не опаздывает, по нему часы сверять можно. Конечно, он сейчас появится, если не нашел себе другую компанию для обеда. Я так разозлилась, что вскоре уже сама тянула за собой ошарашенного командора, стремясь вырваться в первые ряды. А невдалеке на поляне, среди благодарной толпы слушателей, раздавался крикливый и чем-то очень знакомый голос:

— Ну а потом… потом он жутко и протяжно завыл, пытаясь выбить меня из душевного равновесия, да не тут-то было! Я и раньше слышала, как волки воют на луну, потому удивляться не стала, ведь он как раз на это и рассчитывал!

Боже, нет! Этого просто не может быть! Только не эта несносная болтунья…

— Так что воспользоваться моей растерянностью он не смог, как ни старался, а я смотрела на него решительно и непреклонно, вот так! Ваш Зверь самый настоящий трус и, не видя страха в глазах жертвы, не может приступить к обеду, ха-ха! Не то что наш Волк! Да будет ему земля пухом…

Нет, это неумолкаемое щебетание я бы не спутала ни с чем на свете. Просто вероятность повторной встречи спустя столько лет… Хотя ведь кто-то говорил, что эта женщина из другой деревни. Ну-ка, ну-ка, пропустите, пожалуйста…

— Да, меня не так легко напугать двумя рядами громадных клыков да выпученными красными глазами, пусть хоть десять раз горящими огнем! Что я, у мужиков выпученных глаз не видела?! А больше у него в арсенале ничего не имелось, вот он и убежал, поджав хвост! Я-то только-только начала его расспрашивать обо всем, засыпав кучей вопросов, на которые он, однако же, высокомерно не отвечал, но я не обиделась, отнеся его невоспитанность на счет вынужденного одиночества или застенчивости, и, чтобы расположить его к общению, сама стала рассказывать ему все известные мне новости за последние пять лет…