– Вы неправильно меня поняли, – граф устроился неподалеку, искоса наблюдая за Карой. Как старательно она прятала восторг! То ли действительно любит ванильное мороженое, то ли вообще никакого прежде не пробовала. – Пошлых намеков я не делал и предлагал сугубо деловые отношения.

– Подобные отношения всегда деловые, – парировала госпожа Барк и, обнаглев, отпила из бокала. – То есть построены на взаимной выгоде.

– Моя выгода заключается в написании диссертации. Согласитесь, совместное времяпрепровождение в спальне никак на ее качество не повлияет.

– А вдруг вы собирались сменить тему? – упорствовала Кара.

Она осознала свою ошибку, но не спешила ее признавать. Женщина и так всегда во всем виновата, ей положено уступать, соглашаться, пусть хоть раз помучается мужчина.

Верховный некромант рассмеялся до слез и поставил бокал на перила, благо их ширина позволяла не опасаться досадных случайностей.

– Боюсь, Магический университет не интересуется ничем, кроме волшебства. Не спорю, в метафорическом смысле оно в спальне присутствует, но…

– Хватит, я поняла, милорд, – не слишком вежливо оборвала Кара. Несмотря на брак за плечами, откровенность в подобных вопросах ее смущала. Лучше показаться хамкой, чем краснеть. – Извините, я действительно повела себя глупо.

– И вы меня простите? Я слишком увлекся игрой. Не замерзли? – встревоженно поинтересовался Морис. – Март – коварный месяц.

– Немного, – неохотно призналась молодая женщина.

Прежде ее согревала злость, теперь чувство угасло. Или все дело в мороженом?

– Сейчас, подождите немного.

Верховный некромант быстро вернулся с палантином и укутал Кару. С ним действительно стало теплее. Плотный, двойной, он ненадолго защитит от холода.

– Как мороженое?

Успокоившись, Верховный некромант облокотился о перила подле Кары. В нос ударил пряный аромат ее духов. Столичные жительницы выбирали цветочные, делавший их более воздушными, нежными, утонченными. Госпожа Барк предпочла остаться собой. Граф плохо представлял ее в виде рафинированного цветка. Голубой цвет платья – обманка, форма, скрывающая истинную суть. К слову о формах… Взгляд задержался на декольте. Темнота темнотой, а точка обзора удачная. А ведь когда-то Морис видел госпожу Барк без одежды, только, увы, тогда не воспринимал ее как женщину. Странно, дыхание не унималось, грудь Кары вздымалась часто-часто. Впервые мелькнула мысль: не он ли тому виной? Госпожа Барк не так уж не права, обнаженная в лунном свете, она смотрелась бы восхитительно. Верховный некромант отогнал соблазнительную мысль и сосредоточился на настоящем. Он женится на леди Лазон, а Кара… Всего лишь мимолетное воспоминание.

– Спасибо, очень вкусно.

Кара не заметила, как вазочка опустела. Леди так не едят, они всегда страдают отсутствием аппетита и болезнями желудка. Только простолюдинки получают удовольствие от еды, истинная аристократка питается воздухом и вечно недовольна поваром.

Граф Экундо с улыбкой подал ей бокал и забрал вазочку – пусть постоит на полу.

– У нас с леди Лазон тоже чисто деловые отношения. – Он сам не понимал, зачем это сказал. Наверное, требовалось объяснить резкие слова о невесте, которые навели Кару на мрачные мысли. – Ни она, ни я не питаем друг к другу даже уважения, но оба находим грядущий брак необходимым. Вы говорили о долге… Я тогда поторопился с ответом, он действительно существует, но не перед семьей Лазон – перед самим собой. Я обязан жениться столь же удачно, как мои предки, обеспечить детей в меру красивой, богатой и знатной матерью. Марсела заинтересована в том же самом. Вдобавок мне льстит, что она выбрала меня среди многочисленных именитых поклонников. Жена должна вызывать зависть. Марсела тоже найдет повод сначала похвастаться обручальным кольцом, затем влиятельным супругом. Таков мир высшего света, тут нет чувств, один расчет.

– Печально! – вздохнула Кара и поправила сползший палантин. – Как же, наверное, несчастны люди!

– Не более, чем в вашем Осине. Сомневаюсь, будто там браки заключаются иначе, а даже если да, они быстро разбиваются о скалы безденежья и одиночества. Поддерживать связи с заключившими мезальянс никто не станет.

– Вы не правы, – покачала головой госпожа Барк, – не допускаете мысли о том, что супруги могут любить друг друга.

– Возможно, – не стал спорить граф. – Я просто не встречал таких браков. В лучшем случае между мужем и женой образовывалась привычка.

Пузырьки шампанского игриво щекотали горло, подталкивая сделать общение более интимным. Хотя куда еще, они и так одни, в темноте, так близко, обсуждают любовь. Накатило прежнее волнение, но Кара мужественно держалась. Это всего лишь разговор, как прежде был просто танец.

– Хотите вернуться?

– Нет, пожалуй. Тут так хорошо, тихо. Но вы можете идти, я не замерзну. Подарите хотя бы один танец невесте.

– Она получила целых два, а остальные, вплоть до восьмого, записаны на других кавалеров. Не беспокойтесь, Марсела не обделена мужским обществом.

Молодая женщина кивнула и отвернулась, чтобы не пересекаться с графом взглядом. В ярко освещенных окна справа мелькали силуэты – кто-то, как они, сбежал ненадолго от гула праздника.

– Скучаете по дому? Тяжело, наверное, в большом городе. Ваш совсем другой.

– Другой, – согласилась Кара, – но не скучаю. Меня ничего с ним не связывает.

– Даже могила?

– Всех умерших я оплакала, а собственное временное пристанище сентиментальных чувств не вызывает.

Молодая женщина вновь сделала глоток шампанского и поставила бокал на пол.

– Боюсь, упадет. – Губы тронула извиняющаяся улыбка.

– Но наклоняться неудобно.

– А я больше не хочу, алкоголь вреден.

Нужно вновь напомнить Верховному некроманту о невесте, нехорошо оставлять ее одну, а Кара медлила. Они просто стояли рядом в темноте, но, казалось, делали гораздо больше.

– Я все равно его оставлю, вдруг передумаете? И спасибо вам.

– За что? – не поняла госпожа Барк.

Она всем корпусом развернулась к собеседнику, пытаясь прочитать ответ в его глазах. Разумеется, безуспешно: слишком мало света.

– За вашу помощь с поимкой преступницы. Страшно представить, чем все могло обернуться!

– Пустяки! – смутилась Кара.

Она не заметила, как сняла бальные перчатки, и теперь комкала их в руках. Глупая вредная привычка!

Морис покачал головой.

– Я так не считаю.

Он сам толком не понимал, зачем это сделал. Движение вышло естественным и исходило не от мозга. Наоборот, последний счел бы его недопустимым, напомнил о грандиозных планах и амбициях, но в ту минуту графу хотелось сделать воспоминание по имени Кара немного ярче. Его губы коснулись ее губ. Это оказалось несложно, госпожа Барк и не думала сопротивляться. Руки безвольно повисли вдоль туловища, а сама она едва дышала, превратившись в заготовку для экспериментальных классов. Зато Морис ясно ощущал шампанское на ее губах, перемешавшейся с запахом кожи теплый аромат духов. Как же хорошо, что она поставила бокал на пол! Теперь им ничего не мешало. Пальцы обвились вокруг талии Кары, властно притянули ее к груди, не оставляя шансов на спасение. Приоткрыв податливые губы, граф нагло и бесцеремонно проник дальше. Помада стерлась, оставив яркую полосу на лице. На вкус она оказалась сладкой, совсем не такой, как у прочих женщин. Морис ненавидел помаду, а теперь с удовольствием слизал бы остатки с припухшей его стараниями нижней губы. Словно опомнившись, Кара дернулась, но вовсе не для того, чтобы сбежать. Поддавшись общему наваждению, она ответила на поцелуй. О, граф Экундо никогда не спутал бы такое с обычным актом вежливости, женщине в его руках хотелось ласки и одновременно отдать взамен частичку себя. Он мог бы удовлетворить ее желание, но сомневался, будто место выбрано удачно, поэтому неохотно оторвался от притягательных губ и отступил на шаг. Вот так, пока соблазн не слишком велик, а Морис не совершит того, о чем потом пожалеет.