– Да о чем вы говорите. Все просто здорово, – успокоил его сотрапезник. – Вам, Василий Иванович, тоже надо какую-нибудь книгу... Или учебник.

– Думаешь? Ну ладно, вот на пенсию уйду и... А пока давай с тобой знаешь за что выпьем. За то, чтобы все у тебя на пароходе получилось. Чтобы попал ты, как говорится, а пуэн номэ[57]и проявил себя а ля отёр де сирконстанс[58]. Потому как в теории-то оно все ох как гладко. А в реальной жизни... поди, найди эту ахиллесову пяту. Попади в нее. – Чокнувшись со своим молодым коллегой, Ахаян медленно сцедил в рот остатки разбавленного анисового зелья и, подцепив ложечкой выковырянную им чуть ранее фламбированную вишню, отправил ее по тому же адресу.

На Париж снова надвигалась ночь. «Рено Меган», чей цвет уже весьма сложно было однозначно идентифицировать в разбавляемой светом уличных фонарей и отблеском фар темноте, уверенно мчался по уже освоенному им маршруту от авеню Жана Жореса, через улицу Лафайета, по направлению к центру города.

– Ну как тебе теперь, Жюль? – лениво поинтересовался у водителя сидящий с ним рядом на переднем сиденье человек в сером лондонском плаще, не отводя взгляда от бегущей впереди них серой ленты шоссе.

– Да... вроде получше, – ответил водитель. – Перебесился парень, успокоился. Я думаю, Анри, фокусов уже никаких выкидывать не станет.

– Надеюсь.

– И даже хорохориться не будет. Сник.

– Ну... мозги-то какие-никакие все-таки есть. Куда рыпаться. И главное, зачем. Мы же, как-никак, соотечественники. Единомышленники. По основным... первостепенным вопросам. Даже уже, можно сказать, друзья.

– Э нет, меня в друзья не записывай. Я педикам не друг.

– Ну, Жюль, нехорошо. Надо быть терпимей к маленьким слабостям наших подопечных. Они же все это чувствуют. Весь твой негатив.

– Да я на эту тему вообще ни слова. Молчу.

– Они все равно чувствуют. Интуитивно. Как крысы землетрясение.

Жюль немного помолчал и решил сменить тему.

– Слушай, а ты все-таки считаешь, что мы правильно поступили?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, когда мы Борелю сказали, чтобы он поактивней начал у русских бабки клянчить.

– А тебя до сих пор гложут какие-то сомнения.

– Да боюсь, как бы не насторожили мы их этим. Или вообще... не спугнули.

– Глупости, – успокоил своего спутника Анри. – Пойми, дурачок, наоборот, все естественно. У него вполне реальные... конкретные материальные затруднения. О которых русские, между прочим, очень хорошо осведомлены. Если раньше ему у них просить было неудобно... по этическим соображениям – он же не попрошайка... то теперь, когда он им выдал такую информацию, у него есть полное моральное право рассчитывать на то, что его усилия и старания будут достойным образом вознаграждены. Ты только подумай хорошенько. Погляди на это дело с их стороны. Во-первых, благодаря Борелю они узнали, что у них где-то завелся «крот». Во-вторых, он навел своих русских друзей на человека, который может их на этого «крота» вывести. Что, по-твоему, этого мало.

– Ну... все это пока одни слова.

– Слова! – фыркнул человек в лондонском плаще. – Мы живем в царстве слов. И фантазий. Как сказал бы Сартр. Так что... пусть платят. И никуда они не денутся. Не спугнутся. – Он немного помолчал и добавил небрежным тоном, отвернувшись и глядя в свое боковое окно: – И потом, надо же кому-то поддержать скромных сотрудников доблестной французской контрразведки. Если их родное правительство особенно на этот счет не чешется, пусть чужое раскошелится.

– В каком смысле? – водитель, на секунду оторвавшись от дороги, повернул голову в его сторону.

– Ну... подумай, – лениво бросил Анри, но, не получив своевременного ответа, что могло свидетельствовать о некоторых сложностях, которые его сосед, по всей видимости, испытывал с организацией предложенного ему процесса, решил сам внести необходимые разъяснения. – А не жирно ли будет нашему маленькому приятелю двадцать штук. Просто так, за здорово живешь. – Он немного помолчал и добавил: – Одному.

– Ему надо налог за дом платить.

– А нам что, налоги платить не надо? Мы что, на них ползарплаты своей не отдаем? Каждый месяц. Благодаря правителям нашим мудрым. Всей остальной Европе на потеху.

Жюль вздохнул, задумчиво почесал затылок и еще крепче впился обеими руками в обвитый кожаной оплеткой руль.

Несколько минут они ехали, не обронив ни слова, каждый сосредоточенно погруженный в собственные мысли. Наконец, человек в кожаной куртке, сидящий на водительском месте, прервал молчание:

– Как ты думаешь, Анри, а чего эта кукла канадская так резко с места-то сорваться решила?

– Не знаю, – с выразительной усмешкой протянул Анри. – Но... я понимаю, чем вызван твой вопрос. Что касается меня, голову могу дать на отсечение – что-то тут нечисто. Надо же, только-только ее сдали и на тебе – она тут же линяет. Скажу тебе откровенно: не очень-то верю я в случайность... всяких таких совпадений.

– Да, непохоже, – сосредоточенно нахмурившись, согласился с коллегой Жюль. Он еще немного помолчал и задал новый вопрос: – Интересно, а русские что-нибудь предпримут в этой связи?

– Я думаю, да, – уверенно ответил Анри. – Да тут даже и думать нечего. У них же просто нет иного выхода. Ты только представь, какая там сейчас карусель завертеться должна. Сначала известие... такое... радостное. А теперь еще и эти... маневры. У них, небось, в Москве все начальство уже на ушах стоит. Непременно кого-нибудь в путь-дорожку снарядят. Я даже не сомневаюсь.

– А мы?.. Будем что-нибудь предпринимать?

– Мы кто?

– Ну не мы конкретно. Контора наша.

Человек в лондонском плаще, скорчив гримасу, посопел носом:

– Откуда я знаю. Это ж, в конце концов, не нам с тобой решать. Наше дело маленькое, мы доложим, а там уж... пусть начальство думает. – Он отвернулся к окну и, после некоторой паузы, произнес: – Хотя лично я бы, на месте наших боссов, кого-нибудь пошустрей да потолковей в этот круиз тоже бы отрядил. Так, хотя бы, на всякий случай. Чтобы даже не вмешиваться. Просто в сторонке постоять. Понаблюдать.

– Да, не помешало бы, – тоже после паузы вымолвил Жюль. – Лично я бы, например, до Нью-Йорка прокатиться не отказался. – Он подождал реакции на эту фразу со стороны своего спутника, не дождался, поскольку спутник единственно лишь незаметно, про себя, но довольно едко усмехнулся. – Н-да... ну что, подъезжаем к центру. Куда дальше?

– Давай в «Прокоп», что ли, – после недолгого раздумья предложил Анри.

– На заячье фрикасе в сидре?