После визита на танковые заводы я вернулся на аэродром в хозяйство Преображенского. Оксане на ночь отвели комнату в кубрике телефонисток, а мне Евгений предложил слетать с майором Пусэпом на сольное выступление в Пиллау. Основная группа должна была вылететь на Кенигсберг после нас. Не в последнюю очередь нашей задачей было отвлечение групп немецких перехватчиков. И внимание на нас сконцентрируется, и топливо дежурные группы пожгут – почти пустыми будут к подлету наших, и, может, в сторону уведем. Вылетели на ДБ-2. До места дошли спокойно. Даже зенитки обстреливали нас как-то лениво. В этот раз штурмана не было, я занимал кабину один.

Вскоре в прицеле неясно стали различаться какие-то суда. Я нажал кнопку сброса. Самолет привычно дернулся вверх. В наушниках раздался голос стрелка.

— Товарищи офицеры, у нас гости. Со стороны материка четыре двойных. От Кенига поднимаются одномоторные. Какие и сколько – точно не вижу. — Принято, — ответил Пусэп.

— От Риги еще шесть двойных. Кажется, нас зажали. Саныч, смотри на рижских. От других есть шанс оторваться.

— Принято. Командир, может, газу? И попробуем разойтись с рижскими на встречных? Может, нос не задерут точно? — подал идею я.

— Исполняю.

Самолет еще чуть-чуть набрал высоту, и на получившемся ракурсе, я заметил форму крыльев рижских, соответствующую «пешкам».

— Командир, с Риги идет наша группа разграждения! Это явно «петляковы»!

— Добро! Сейчас попробуем связаться. Значит, скоро будут наши основной группой.

— Двойные перестали набирать высоту, идут на наших.

— Принято, что могли, мы сделали. Кажется, получилось, как задумано. Идем домой.

Преследовать нас даже не пытались. После посадки мы с Энделем Карловичем доложили Преображенскому результаты вылета и отправились по блиндажам на отдых.

Журналистка

— Товарищ командир, вызывали? — спросил летчик, вошедший в большой штабной блиндаж.

— Да, капитан, к тебе тут из «Красной звезды» корреспондент приехал.

— Комполка кивнул в сторону сидящей на стуле молодой девушки в военной форме. Она заметно замерзла, пока добралась до их аэродрома, и теперь пила чай из большой железной кружки, держа ее двумя руками. Хорошее освещение позволяло рассмотреть ее красивое лицо и тонкие пальцы, держащие горячую кружку. Одета она была в командирский полушубок, а ее белая шапка с красной звездой лежала на столе. Но необычным было не это, а светло-серые волосы. Такой цвет не мог быть естественным. «Наверное, покрасила, — подумал летчик, — но цвет выбрала какой-то странный, лучше бы – каштановый. Но это женщины, кто поймет, что у них на уме».

Девушка встала и протянула руку для рукопожатия.

— Военкор Немоляева Надежда.

— Командир эскадрильи капитан Покрышкин, — представился вошедший летчик и добавил: – Александр Иванович.

— Капитан, проводи товарища военкора в столовую и накорми с дороги, заодно и поговорите, — дал приказ комполка.

— Есть! — ответил Покрышкин. И уже обращаясь к военкору, добавил: – Давайте я ваш портфель понесу.

Столовая располагалась метрах в ста от штаба, так что дошли быстро, даже не успев озябнуть на холодном зимнем ветру. Придя в столовую, летчик помог девушке снять полушубок и, усадив ее за стол, взял на себя роль гостеприимного хозяина. Принес ей тарелку горячих щей, хлеба и чаю. От каши она отказалась. Но, несмотря на протесты, Покрышкин принес ей добавку первого со словами: «Кушайте, кушайте. Горячая пища всегда нужна, а особенно на войне, тем более зимой. Сначала поешьте, а потом все вопросы. И пока чай не допьете, отвечать не буду».

— Александр Иванович, мне поручили написать о вас статью для «Красной звезды», так что попрошу вас уделить мне час времени.

— Да хоть два часа, погода нелетная, так что спешить мне некуда, я весь ваш. — Молодому человеку, а ему нет еще и тридцати, было приятно находиться в компании такой красивой девушки. Особенно если эта девушка корреспондент такой газеты, да еще и статью про него писать будет.

— Вы один из лучших летчиков-истребителей в нашей авиации… — начала официальную часть военкор Немоляева, при этом она достала из портфеля карандаш и несколько листов бумаги, которые положила на стол, и приготовилась записывать вопросы и ответы.

— Ну, это вряд ли, есть много других летчиков, которые воюют гораздо лучше. — Лесть, конечно, приятная штука, но человеком Покрышкин был скромным и поэтому даже слегка оробел от такого начала.

— Летчиков хороших у нас много, это правда, — согласилась девушка, — но не все летчики предлагают и разрабатывают новую модель воздушного боя. Новые тактические приемы. А вы не испугались авторитета бывшего командира вашего полка.

— Да тут не только моя заслуга. Я сам до чего-то додумывался, с ребятами обсуждал, а в начале декабря вызвали в штаб фронта, все внимательно выслушали, а потом дали почитать материалы по тактическим приемам воздушного боя. Там и мои идеи прописаны, и многое из того, что я только предполагал, а что-то и такое, о чем я даже и не думал. Получается, кто-то наверху и без меня сообразил, что старые приемы уже не работают. Так что моей заслуги в этом нет.

— Вам предлагали перейти на другую должность, готовить летчиков, разрабатывать новые методики, а вы отказались? — В глазах Надежды читался не только профессиональный интерес журналиста к интересной теме, но и чисто человеческий интерес к этому необычному летчику. Прошедшему годовой курс подготовки за семнадцать дней и сдавшему все экзамены на «отлично».

— Как говорил Чкалов, настоящий летчик как птица, он без неба не может. Да и пользы от меня тут больше, чем от моего сидения в кабинете. — Говорил он так, как будто отними у него завтра небо, и послезавтра он умрет. — Настоящий моряк не может без моря, а настоящий летчик не может без неба.

Девушка записала его слова и продолжила задавать вопросы: – А какой истребитель, по-вашему, лучший?

Александр Иванович улыбнулся, услышав этот вопрос: – Да как вам сказать, у каждого истребителя своя задача, под которую он создается и для решения которой используется. Например, МиГ хорош как высотный перехватчик, а в собачьей свалке от него проку мало. Это уже задача «яков» и ЛаГГ-ов. Но у них вооружение слабовато, пулеметы калибра 7,62, они называются ШКАС, лучше менять на УБС. Но вам, наверно, это неинтересно?

— Нет, ну что вы, наоборот интересно, продолжайте, пожалуйста. Я ведь тоже хотела быть летчиком, но не прошла по здоровью. Я специально сюда напросилась, чтобы с летчиками пообщаться. Хотела даже уговорить вашего командира полка, чтобы он разрешил слетать на боевой вылет, но он категорически отказал. Правда обещал, если погода будет, прокатить на У-2, но У-2 – это же так… швейная машинка, а не самолет, — грустно поведала она о разговоре с местным начальством.

— Ну, тут он прав. Во-первых, истребитель машина одноместная, и второго человека туда не посадишь, во-вторых, рисковать вашей жизнью он не имеет права, и, в-третьих, даже в двухместном самолете в бою второй человек без дела не сидит. Это в АДД хорошо. Поднялись повыше, прошли над облаками, отбомбились, и домой. А у нас так в бою головой накрутишься, что к вечеру шея как деревянная. А про У-2 вы зря так думаете. Для ночных вылетов он очень хорошо подходит. Подкрадывается тихо, летит низко. Прилетели, гранатами всех закидали, и домой отсыпаться. На них женщины летают. Их даже немцы прозвали «Ночные ведьмы». Говорят, что даже за каждый сбитый ночью У-2 немцы получают награду и отпуск.