– Ага, не смущался. Да если бы ты себя повёл как кабан, я бы и не подошла потом ни разу к тебе.

– Всё-всё… Сдаюсь! – Кирилл понял, что проще признаться во всех грехах, Майя не признавала поражений в шуточных баталиях.

Они отдышались, перепалка сбила с нити рассуждений, но Кайзер быстро вернулся к теме.

– И почему ты сказала, что там цирк был? – Майя порой не замечала, как давала верную оценку, пусть и эпитетом, но – единственно правильную.

– Ну, не знаю. Он, как выяснил, так давай меня вертеть всю, по новой, как экспонат какой. Я себя куклой ощутила, из секс-шопа. И девочки то же самое рассказали, кто… Ну, ты понял. – Она снова заалела. – Да, я не уникум, представляешь? Чудеса, да и только. Не хуже меня тут есть.

– Нет, ты единственная. – Кирилл обнял её, и зарылся в кипе волос, пахнущих ромашкой. – Ты единственная.

Он не стал напрягать её своими догадками. Слишком уж они грязные, но Лариска – сама грязь и источник всякой мерзости, так что вполне могла додуматься и не до такого.

Кайзер понял, что должен разобраться в проблеме. Сам. Возможно – с друзьями. Но Майя не должна понять, что происходит.

Он ещё глубже зарылся в волосы любимой, отдаваясь ароматам лета.

Катю вышибло из воспоминаний Кирилла, как пробку, голова гудела от отвешанного им наотмашь удара.

Кайзера трясло от гнева, глаза светились уже не зеленью, в них пылал гнев, раскалённый до белизны расплавленного металла.

– Ты, ты… – слова выползали из него с шуршанием змеи, вызывая дрожь и панику от грядущего. – Как ты посмела? Ты!

Катя потрясённо смотрела на взбешённого мужчину, стоявшего перед ней, и не могла прийти в себя от потрясения – не от удара, нет – от контраста между настоящим и прошлым, в котором перед ней предстал юноша, полный жизни и любви, мягкости и добра. Как случилось так, что он превратился в это вот чудовище, что ломает людей и их судьбы, походя, не задумываясь. Что смогло так переродить его внутренний стержень, что?

– Дрянь, чёрт побери, ещё одна дрянь. Да что ж вы лезете-то, куда не просят? – Кайзер навис над Катей, потирая руку в месте, где за нее ухватилась девушка.

Лицо его исказила гримаса, то ли боли, то ли отвращения.

– Вы, вы… Вы ведь не такой, – Катя нашла в себе силы ответить, хотя скулу нещадно сводило болью от удара. – Я ведь видела, вы…

– А не надо видеть. Не надо! – Кайзер снова занёс руку для удара, но сдержался. – Ну, ничего, разберёмся и с тобой. Особенно, с тобой. Народ, – он обернулся и махнул рукой. – Эту туда же, куда и Розу, два сапога пара, вот и получат поровну…

Он осёкся, от толчка в корпус. Валерка молотил его слабыми руками, пытаясь ударить, не имея для этого никаких сил. Но ярость, с которой он это делал, била куда сильнее.

– Ты, ты чего, братишка? – Кайзер обхватил его, снова прижимая к себе, и понимая, что только что потерял нечто связывающее их все эти годы. В глазах Валерки не было больше радости и восторга, Кирилл стал для него чужим человеком, поражающим своей жёстокостью. Связь между ними, та, что возникла в далёкие времена, когда ещё была жива Майка – ушла безвозвратно, и вернуть это вряд ли получится.

– Я тебе не братишка. Уйди, отпусти меня. Сволочь. Какая ты сволочь. Зачем, скажи мне, зачем ты так?

– Затем, пацан, затем. Не твоя дурь, так и не случилось бы ничего. Так что – вопросы свои забей куда подальше. А сейчас пора отсюда сваливать. – Кирилл взглянул на часы, Малыш уже должен подскочить, значит можно, да и нужно уже, двигать из больницы.

– Я с тобой не поеду. – Валет упрямо набычился, и Кайзер усмехнулся, глядя на тощего пацана, осмеливающегося перечить вожаку.

«У парнишки явно не все ещё дома. Ничего, вылечим» – злая мысль мелькнула юркой белкой, давая намёк, и Кайзер облапил парня, отрывая его от земли.

– Куда ж ты денешься.

Валет задёргался, размахивая руками и ногами, извиваясь червяком, но сил у него оставалось слишком мало, и он быстро сник, поняв бессмысленность сопротивления. Лишь бормотал потрясённо:

– Кирилл, зачем? Как же так…

Кайзер, встряхнувшись, перекинул тело брата на плечо, огляделся – вроде бы ничего не оставалось, и двинулся на выход.

Впереди катилась ватага, молча переваривающая только что произошедшее на их глазах. Валерка для всех был пацаном, мальчишкой, волей случая попавшим в стаю меченных, и в то же время – памятью о прошлом, о Майке, о той, которая была их Весной. И жёсткость Кайзера, с которой он обошёлся с братцем, их слегка озадачила. Теперь они ждали разъяснений – ведь на всё есть ответ. Они знали: вожак ничего просто так не делает.

За стойкой регистратуры уже никого не наблюдалось, девушку куда-то сдуло. Кайзер мотнул головой в сторону пустующего закутка, и ему ответили, что медичку отвели к доктору, пускай там сидит. Он равнодушно кивнул, соглашаясь с решением, голова уже работала над дальнейшим.

Решение он принял ещё по дороге сюда, но не ожидал, что и Валерка отвернётся от него. Возможно, он и перебрал в обращении с женщинами, но пацан видывал и не такое.

Кирилл не ожидал, что мелкий изменится настолько глубоко, не приняв всерьёз обещание Розы. Возможно, к её словам стоило прислушаться посерьёзнее, но факт предательства замутил разум, сметая все размышления. Что сделано, то сделано. Как и в прошлом.

Уже подходя к своему джипу Кайзер услышал рёв знакомого мотора, и улыбнулся – расчёты не подвели, Малыш прибывал точно в срок. И, если всё верно, то Грай где-то позади, и успеет лишь пристроиться к кавалькаде, как и задумано.

Джипик с Дэном за рулём подлетел ошпаренным пуделем, и в воздухе растеклась вонь палёной резины – форсить Малыш умел и любил, как и все. Он уже открыл дверь и сунулся было наружу, выкрикивая что-то про нагоняющего Грая, но Кайзер крутанул рукой над головой:

– Все за мной.

Один за другим, кто мягко, кто взрёвывая, затарахтели движки, братья мгновенно рассосались по местам и спустя минуту машины стартовали от больницы, шустрой сколопендрой исчезая вдали.

Когда они подъехали, надрывая движок в бессильной попытке поспеть за шустрым Малышом, у больницы уже никого не было, лишь вдали насмешливо мигнули стоп-сигналы заднего джипа.

Грай хотел рвануть за ними, не желая отставать, но Пал Палыч настоял на своём. Даже не дождавшись полной остановки, он выметнулся из салона автомобиля и рванул в больницу, Сергей лишь присвистнул такой шустрости старого человека, поразившись, в очередной раз, талантам, которые таились за привычной внешностью мастера из столярки. Выкатываясь, Палыч сказал ему оставаться в машине, и он послушно исполнил приказание, даже не усомнившись в его правильности. Сказано – сделано, Палыч разберётся.

Ждать долго не пришлось, двери распахнулись, выплеснув наружу взъерошенного мастера. Палыч махал рукой в сторону удаляющегося кортежа, и кричал на ходу: