– Спасибо, Лесник! – Хантер пожал вспотевшую ладонь ротного.

– Убедился я, что у вас с Дыней сложился неплохой тандем, с лейтенантом Вороновым ты тоже ладишь, – продолжал капитан. – А ночные события показали, что кроме всего, водишь ты, Хантер, компанию с фортуной…

Тем временем прибежали медики, вызванные старшиной, и, положив ротного на носилки, проворно потащили на горку, где молотила двигателем их «таблетка».

– Нужно напомнить Оселедцу, чтоб нашел для меня что-то более подходящее. – Замполит продемонстрировал фантомы звезд на погонах. – Как-то неудобно тураном ходить досрочно…

– Ничего, тебе к лицу! – понимающе переглянулись взводные.

Хантер только собрался пообедать у Шамана, как снова за ним примчался припорошенный пылью гонец.

– Товарищ старший лейтенант! Опять вас там какое-то начальство вызывает! – доложил надежный, как автомат Калашникова, рядовой Петриковец, он же Колун.

– Какое в этот раз? – поинтересовался Александр, собираясь идти.

Солнце уже серьезно склонялось на Запад, на том месте, где еще вчера был кишлак Темаче, курились руины, и ветерок носил легкий дымок.

– Хадовцы там, и тот майор с ними, с которым вы утром разговелись, – хитро прижмурился Колун и быстро побежал восвояси.

– А сумка полевая вам что, не нужна? – влез в разговор Соболев, внезапно появившийся перед офицером, со снаряжением в руках.

– Вот, растяпа! – Петренко хлопнул себя по голове, на что та откликнулась болезненным эхом. – Я ж о ней забыл! Там же документы «духа», которого я завалил!

Среди мешанины подбитой техники на какой-то горелой броне сидел Дыня. Неподалеку расположилась интересная разношерстная компания: в советской форме – майор Чабаненко и Наваль, в духовской одежде – полковник Худайбердыев и двое местных хадовцев.

– Салам алейкум, саиб[48]дегерволь! – по-афгански приветствовал полковника замполит роты.

– Алейкум асалам! – серьезно ответил тот, и, подойдя вплотную к Сашке, взял двумя руками его ладонь и крепко пожал – на Востоке это было признаком большого уважения.

– Прими мои соболезнования по поводу гибели друга – старшего лейтенанта Романа Кривобоцкого! – прозвучала первая фраза.

– Благодарю, товарищ полковник, – нахмурился старлей, мгновенно вспомнив кяриз, и тяжелое падение тела своего друга в воду.

– Знаю, что тебе пришлось перенести, в том числе – разборы полетов после выхода из боя, – полковник обвел рукой по кругу.

На этот раз невербалика у Худайбердыева была восточная, его жесты, мимика, и даже выражение лица выглядели совсем по-иному, нежели тогда, когда он, в погонах полковника Советской Армии, встречал двух самоуверенных юнцов в политуправе ТуркВО.

– Снявши голову, по волосам не плачут… – махнул рукой старший лейтенант.

– Александр Николаевич! – Худайбердыев продемонстрировал хорошую память. – Ты, наверное, уже знаешь главную пуштунскую заповедь?

– Так точно, Давлетмыйрат Мыляйвиуч, – настала Сашкина очередь продемонстрировать память. – Майор Чабаненко научил: «Не спеши, не спеши, не спеши!».

– Что же, Александр, – обращаясь по имени, полковник подошел ближе. – Это хорошо, что имеешь, прекрасную память: мое имя-отчество с первого раза мало кому удается запомнить.

– Я должен вам кое-что передать, товарищ полковник, – Хантер посуровел. – Некоторые документы и фотосвидетельства, позаимствованные у убитого душмана.

Старший лейтенант открыл сумку и, вытянув духовские документы, передал Худайбердыеву. Туркменские глаза полезли из орбит. Он гаркнул на пушту, вмиг двое хадовцев и майор Чабаненко окружили его, рассматривая трофеи.

Началось оживленное обсуждение, иногда до контуженых ушей Александра доносились знакомые слова, вперемежку с российскими нелитературными выражениями, которым довольно свободно владели афганские контрразведчики. Через некоторое время Худайбердыев позвал к себе Наваля и, показав ему фото, что-то спросил.

Неожиданно Наваль смутился, громко оправдываясь, он показал на себя, потом на Петренко, точнее – на АПС, висевший у того на поясе. На разговоры и выяснения ушло немало времени, Хантер уже подумывал как-то избежать неприятной ситуации – в данном случае он чувствовал себя немым болваном.

Облегчив участь Хантера, Худайбердыев положил конец неопределенной ситуации.

– Не волнуйся, Искандер! – успокоил он замполита роты. – Просто ты, сам того не ведая, помог разобраться в запутанном узле. Эта мерзкая фотография, – полковник брезгливо ткнул пальцем в снимок, где палач держал в руке отрезанную голову, – является ключом для разгадывания тайны исчезновения одного из советских военных советников полтора года назад.

– Дело в том, – он поднял кверху темные глаза, вспоминая события прошлого, – что в провинции Нангархар, в одном из уездных городков, в одной из пограничных частей вспыхнул мятеж. В результате эта часть почти в полном составе перешла к душманам. И лишь начальник штаба части с военным советником, майором Погранвойск Аникеевым, забаррикадировались в штабе, отстреливаясь до последнего патрона. Начштаба убили, а советника – ранили. В бессознательном состоянии, на свою беду, он попал в плен.

– И что дальше? – взволнованно спросил Хантер, чувствуя, как вновь зашумело в ушах.

– К сожалению, Искандер, чудеса встречаются лишь в сказках и кинолентах, – грустно сообщил полковник. – Пленного майора перепродавали из одного бандформирования в другое, каждый раз цена за него стремительно возрастала.

Мы пытались отследить географию его перемещений, хотя это было крайне сложно, наши друзья – хадовцы потеряли при этом нескольких агентов, – туркмен кивнул на пуштунов, склонивших головы в знак согласия с дегерволем. – Наконец майор Аникеев попал в банду муллы Сайфуля, имевшего свои планы по поводу его дальнейшей судьбы.

Случилось так, что в отсутствие муллы (тот лечился в Объединенных Арабских Эмиратах после ранения), начальник службы безопасности бандформирования по кличке Саг, будучи гомосексуалистом, положил глаз на пленного, принуждая к противоестественной половой связи. Завязалась потасовка, в помощь извращенцу набежали охранники, пленного избили, связали и изнасиловали, после чего Саг собственноручно отрезал ему голову, что и было зафиксировано на пленке, а фото попало к тебе.

– Значит, что я – того самого Сага и того…? – с чувством глубокого удовлетворения поинтересовался Александр.

– Именно так и вышло, Искандер, – бешеная собака в человеческом облике попала под меткий охотничий выстрел, – по-восточному цветисто закончил Худайбердыев. – Ты же у нас Шекор? То есть охотник, он же Хантер?

– Потомственный охотник! – с законной гордостью подтвердил старлей.

– Такие дела невеселые, земляк, – подключился к разговору Чабаненко. – Саг – это «собака» на пушту, по большому счету – ругательство, ибо у ортодоксальных мусульман собака является нечистым животным, укусившим когда-то самого Пророка. Так вот, возвратившись после выздоровления, мулла за смерть аманата едва не порвал Сага на шматы. Чтобы уцелеть, этой Собаке пришлось проводить целую спецоперацию, по итогам которой в зиндане муллы появилось сразу трое пленных – наш солдатик из 66-й бригады и двое «зеленых» офицеров. Именно так Саг сохранил свою шкуру, хотя и не надолго, – майор закончил экскурс в историю банды муллы Сайфуля.