Тупик. Глухой двор, заваленный картонками и ящиками, с отвратительным запахом нечистот, сочащимся из всех углов. Люди здесь не водятся. Бомж, свернувшийся у мусорного ящика, не в счет…

Снайпер выскочил из машины. Фургон найдут. Через полчаса или через два дня — в зависимости от расторопности милиции. Ничего ценного внутри нет — ни отпечатков пальцев, никаких других следов. Оружие — снайперский «винторез», конечно, жалко. Но это закон — в приличных акциях с оружием надо расставаться. Это только полные лохи чистят после исполнения стволы кирпичом, чтобы потом идти с этим же инструментом на следующее дело. На том попалось немало народу…

«Винторез» милиции не поможет. Откуда этот ствол — Снайперу неинтересно. Одно он знает наверняка — по этой ниточке милиция никуда не придет…

Нет у милиции против Снайпера средств борьбы. Нет! Потому что живет он тихо, ничем не выделяясь. С блатными не водится. По пьянке язык не развязывает. Даже если на заказчика сыщики выйдут — не знает он исполнителя.

Насвистывая веселый мотивчик, Снайпер легкой походкой нырнул через арку в соседний дворик. Куртка темная, темные брюки, темная кепка, закрывающая лицо, очки-хамелеон. Лысого черта его опознают. И идти надо сгорбившись, немножко не своей походкой.

Снайпер перебежал дорогу перед замигавшим светофором. Опять проходные дворы. Куртку кинул в ближайший мусорный бак. Туда же последовала и кепка с очками. Он остался в толстом сером пиджаке. На улице пятнадцать градусов — не замерзнешь.

Снайпер прошел мимо выстроившихся фургонов с надписями на бортах «Торговая фирма „Стрела“. Зашел в супермаркет. Смешался с толпой. Вышел с противоположного выхода и очутился на узкой, плотно заставленной машинами улице. И направился к самому невзрачному „жигуленку“. Водитель его развалился на сидении и с явным интересом усваивал содержание „Спортивного обозрения“.

Снайпер уселся на переднее сидение и кивнул водителю:

— Отработал.

Водитель, похожий на классического работягу, лет сорока на вид, покосился на него, кивнул и тронул машину с места.

— Он выходил, плотно прикрытый двумя телами… Пришлось первой пулей одно тело слегка подвинуть. И тут же следом, вдогон, в черепушку. — Снайперу хотелось похвастаться. Человек, сидящий за рулем, был единственным, перед кем можно было похвалиться своим умением и кто мог со знанием дела оценить эти достижения. Они работали вместе уже на четвертой акции.

— Значит, два жмурика? — равнодушно произнес водитель.

— Два.

— Ладно, не страшно. Работа такая у бульдогов — хозяина прикрывать. Это был плохой бульдог…

«Жигули» преодолели затор, проскользнули по извилистым центральным улицам, выбираясь к окраинным прямым проспектам.

На улицах встревоженно сновали милицейские машины. Гаишники тормозили автолюбителей. Менты сейчас развлекаются введением разных планов — от «Перехвата» до «Сирены». Но после драки кулаками махать — это только воздух сотрясать без смысла и толку.

Задрипанная машина с задрипанными пассажирами — один похож на строителя откуда-нибудь из Великой Незалежной Хохляндии, другой — на дачника. Зачем эти люди ментам? Никак они не тянут на киллеров. Да и документы все в порядке.

— Куда едем? — спросил Снайпер.

— Тебе надо за городом отлежаться, — пояснил водитель, притормаживая перед пересекающим улицу троллейбусом с усталыми пассажирами. Эти люди будто жили в совершенно другом городе, и пьяные соседи, бузящие по ночам, волновали их куда больше, чем киллеры, охотящиеся на банкиров.

— Зачем?

— На всякий случай. Шуму сейчас будет — тебе представить трудно… Очень ты крупную рыбу глушанул, Снайпер.

— Даже так. И что в этом банкире особенного?

— Он из кремлевской команды. Оборонка. Стратегические интересы…

— А, все люди. Из плоти и крови.

— Точно. Но у одних кровь дешевле воды, а у других на вес золота. Поэтому отлежишься спокойно… А когда все утихнет, еще заказ подоспеет.

«Жигули» выехали за Кольцевую.

— Сколько отлеживаться?

— Недолго. Недельку-другую… И пускай тебя честным трудом заработанные деньги все это время греют…

У Снайпера внутри нарастало беспокойство.

— Стоп, — запротестовал он. — Я конкретно не догнал, зачем мне отлеживаться? Кто обо мне чего знает?

— Никто… Но береженого бог бережет…

— Ты что-то скрываешь.

— Я от тебя когда-то что-то скрывал?

— Хренота все это. Выкладывай начистоту…

— Ты меня обижаешь, Сережа.

— Выкладывай!

«Работяга» остановил машину, прижавшись к обочине дороге. Слева лесополоса, справа поля какого-то совхоза. По бетонной, недавно расширенный на пару рядов трассе стремительно проносились легковушки, тяжело и быстро проехал караван фур.

— Я слушаю, — требовательно произнес Снайпер.

— Сережа. Ты меня разочаровал. — Водитель внимательно, с грустью посмотрел на своего помощника. Вскинул руку. В ней очутился спрятанный в рукаве небольшой двуствольный бесшумный пистолет. И в голове Снайпера стало на одну дырку больше.

— Исчерпал ты свой ресурс, Сергей, — невесело усмехнулся водитель.

Получилось не очень хорошо. Место для этого выстрела предполагалось иное, более удобное. Но не все всегда получается так, как запланировано.

«Работяга» вздохнул. Жалко парня. Снайпер был стрелком от бога. Или, скорее, от черта. Добросовестный работник. Надежный, как автомобиль «Мерседес». Но четыре акции — это предел… Точнее, одна последняя акция — это предел. Исполнители ликвидируются.

Снайпер мертв… Концы спрятаны… И никакие страховки, типа писем «вскрыть после моей смерти» не помогут. Снайпер не заботился о страховке. Он доверял тому, кто дал ему работу…

«Долбить людей, как мишени в тире, и доверять кому-то. Глупо! Глупо…» — подумал «работяга». У него на душе остался неприятный осадок. Это пройдет. Стакан водки — отличное лекарство. Чувства сострадания и сожаления, привязанности — это как ржа. Если ее вовремя не удалять, она разъест даже самый совершенный механизм.

Главное, акция проведена. «Работяга», известный ряду людей, в том числе ныне покойному депутату Анзорову под именем Феликса, отметил с удовлетворением, что возрождающийся «Синдикат» начинает возвращать утраченные позиции и включается в политическую и экономическую войну. Красивая и важная акция по ликвидации банкира — она стоит жизни Снайпера.

Все, сантименты побоку. Считай, что поскорбели над невинно убиенным киллером. Большего тот не заслуживает. Теперь оставалось избавиться от трупа. Тут у Феликса опыт имелся.

Он завел мотор и свернул на проселочную дорогу…

* * *

— Храм науки, — пропел Кумаченко, продемонстрировав сторожащему ворота охраннику пропуск на территорию.