Еще секунда, и слышится звук другого курка. Это Павел. Бдит. Теперь на мушке уже малорослик.

Самый счастливый момент моей жизни грозит быть испорченным глупой, никому не нужной перестрелкой, которая может закончиться чем угодно.

— Павел, отбой! Эва, скажи своему охраннику, чтобы убрал оружие, — прошу серьезным голосом.

— Ни за что! Отпусти! — кричит она и вырывается.

Прямо в купальнике бежит прочь, забыв о своем белом балахоне.

Отбежав на приличное расстояние, кричит:

— Я не отдам тебе ребенка! Уезжай! Слышишь?

— Да не буду я его забирать! — наконец не выдерживаю. — За кого ты меня принимаешь? Я не буду отнимать у тебя ребенка! Успокойся!

— Тогда зачем ты приехал? — спрашивает она с мукой в голосе.

— На тебя посмотреть!

Эва морщится, смотрит на меня с немым укором.

— Насмотрелся? Езжай обратно!

— Никуда я не уеду! — тут же заявляю. — Не после того, что узнал!

Она качает головой и быстрыми шагами удаляется в сторону «Отличной».

Теплый прием, ничего не скажешь.

Остыла она, как же… Спокойно пообщались, всё обсудили… в мечтах! По-прежнему считает меня чуть ли не пожирателем младенцев.

Через два часа:

Лев

Никогда не думал, что сделаю нечто подобное. Позвонить матери со своей проблемой? Спросить совета? Еще совсем недавно это было для меня сродни контакту с инопланетянами, не иначе.

А вот теперь беру и звоню. Что, как не женский совет, может помочь в моей непростой ситуации?

— Она беременна, мам, — начинаю без предисловий.

— Ух ты! Я очень рада, сынок! Видишь, как хорошо, что поехал!

Да, я вошел во вкус, пихаю слово «мама» куда только могу, оно приятно языку, оно мне греет душу.

— Ага... — отвечаю сдавленно. — Только Эва отчего-то решила, что я хочу забрать у нее малыша! Как будто я изверг какой…

— Твой отец так и сделал… — тихо отвечает она. — Я понимаю, почему Эва так думает… Разубеди ее!

— Я пытался, не слушает.

— Плохо пытался… Мы, женщины, сердцем думаем… Попробуй еще!

— Но как?

— Тебе лучше знать, она же была твоей женой целых два года…

— Спасибо за помощь, — резко чеканю я и кладу трубку.

Вот и весь ее совет.

Остаюсь сидеть за столом. В голове такой кавардак, что хоть бейся лбом об столешницу.

— А-а-а… — кричу на телефон.

Мне ни капли не легче. Попробуй еще — что за дурацкий совет? То же самое, что сказать умирающему от голода — поешь. Если бы мог, уж поел бы… Как показала практика, я совершенно не умею искать подходы к Эве. До нашего развода вообще думал, что обходительный. Никогда так не ошибался на свой счет.

Тут вдруг слышу стук в дверь.

— Войдите! — прошу.

Ожидаю увидеть официанта с завтраком. Однако входит совсем не официант.

— Я поговорить, — строго приветствует меня Эва.

С трудом подбираю челюсть с пола, настолько ее визит для меня неожиданный.

Она стоит на пороге номера не одна, с ней этот ее малорослик. Меня его присутствие бесит… и в то же время здорово, что она пришла.

Подскакиваю, подхожу к ней, провожаю в гостиную и указываю на диван.

— Присядешь?

Она усаживается на самый краешек, выпрямляет спину, прямо как в школе. На ней легкий летний сарафан, свободный, животика не видно, но я-то знаю, он там. Еле сдерживаюсь, чтобы не потрогать, вместо этого устраиваюсь на приличном расстоянии, даю понять, что не буду снова лезть с объятиями.

Малорослик остается у двери, туда же становится и Павел. Так… на всякий случай, чтобы охраннику Эвы не пришло в голову, что меня можно взять голыми руками.

— Я весь внимание.

Жестом прошу Эву начать.

При этом чувствую, как потеют руки, еле сдерживаю нервное шумное дыхание, стараюсь выглядеть невозмутимым. Не хочу, чтобы она видела, как я нервничаю, в то же время понимаю: видит. Смотрит странно, будто очень хочет на меня злиться, но злость ей сложно дается.

— Я ни при каких обстоятельствах не отдам тебе ребенка! — начинает она. — Если ты приехал, чтобы начать меня шантажировать…

— Стоп! — сразу ее прерываю. — Я тебя когда-нибудь шантажировал?

— Да! — бросает она мне в лицо. — В самом начале наших отношений…

— Это было давно, Эва, — выставляю вперед ладони. — Больше не буду! И ребенка забирать не буду! Я сам рос без матери и ни за что не хотел бы такой судьбы для своего малыша, тем более для малышки… Дитю нужна мать, я это понимаю!

Снегирёк всплескивает руками и смотрит на меня круглыми глазами:

— С чего вдруг ты такой понятливый?

— Жизнь научила… — грустно усмехаюсь.

Буквально кожей чувствую, как Эва расслабляется. Выдыхает с шумом, даже немного мне улыбается. Совсем чуть-чуть — слегка поднимает края губ, но для меня это улыбка на миллион. Самая дорогая и самая желанная.

Невольно зависаю, любуюсь ею, а она тем временем продолжает:

— Хорошо! Тогда давай договариваться. Я понимаю, что этот ребенок желанный и долгожданный не только для меня, но и для тебя тоже, поэтому считаю, если ты хочешь быть в его жизни, будь…

Получается, она думает обо мне, о моих желаниях? В груди вдруг расплывается теплое приятное чувство. Это ведь здорово, когда кто-то беспокоится о твоих нуждах.

— Я очень рад, что ты хочешь договариваться, — улыбаюсь в ответ и киваю. — И я, конечно же, хочу присутствовать в жизни своего ребенка.

Эва начинает предлагать:

— Если захочешь, ты сможешь приезжать сюда видеться с малышом, когда он родится… Если, конечно, найдешь для этого время…

Даже в самом страшном сне не вижу, чтобы у меня была такая жизнь — мотаться к черту на рога для того, чтобы провести время с собственным малышом. Нет, другого я хочу и для нас с Эвой, и для Весты. Почему-то уверен: там у нее девчонка, и ей непременно понравится это имя… Надеюсь.

Смотрю на своего Снегирька и лишний раз понимаю: я готов на всё, лишь бы мы снова были вместе. Не знаю как, но я этого добьюсь… Редкие визиты, житье в разных городах — это не для нас. Однако для ее спокойствия мне нужно согласиться, иначе снова начнет нервничать, а нервировать ее я не хочу.

— Я пойду на твои условия, сделаю так, чтобы тебе и ребенку было хорошо…

Эва на минуту замолкает, вглядывается в мое лицо, щурит глаза. И вдруг ляпает:

— А ты не врешь?