Она подумала было, что Джайлз задремал, и, подняв голову, посмотрела в его лицо. Он не спал и удивленно вскинул брови. Офелия сделала серьезную мину и спросила:

– Мы будем делать это только время от времени или каждую ночь?

– А как бы тебе хотелось? – спросил он.

– Мне бы хотелось заниматься этим и днем, и ночью, – призналась она.

Джайлз широко улыбнулся:

– Я готов исполнить твое желание, дорогая!

Она залилась счастливым смехом и, внезапно вспомнив кое о чем, вскочила с кровати и подбежала к комоду, в ящик которого она убрала афишу и кошелек со своим первым гонораром. Взяв все это, она вернулась к Джайлзу, положила афишу перед ним на кровать и с гордостью произнесла, ткнув указательным пальцем в свой псевдоним:

– Это я автор пьесы! Ты только подумай, Джайлз: я сама написала сценарий и теперь буду регулярно получать за это вознаграждение. Вот взгляни! Это мой первый гонорар! – Офелия потрясла кошельком с монетами в воздухе. – Не могу сказать, что я равнодушна к деньгам, – продолжала она, так и не дождавшись похвалы от мужа, – но меня больше радует то, что мое творчество наконец-то признано публикой и обрело своих почитателей. Спектакль пользуется у лондонцев колоссальным успехом! Скажи честно, тебя не смущает, что твоя жена сочиняет комедии, и довольно-таки фривольные, следует признать. Вряд ли твои прихожане сочтут это занятие приличествующим супруге их пастора.

Джайлз взъерошил пальцами волосы и вытаращил глаза.

У Офелии пересохло во рту.

Джайлз улыбнулся и произнес:

– Моя дорогая Офелия! Если автор этой забавной пьески действительно ты, то она, безусловно, должна понравиться зрителям, даже если не лишена толики фривольности. Разве сам великий Шекспир не позволял себе пикантные вольности в своих творениях? Оставайся же и впредь сама собой и не зарывай в землю свой литературный талант. Что же касается моих прихожан, то со временем они свыкнутся с твоими милыми чудачествами.

Успокоенная его словами, Офелия вздохнула и наклонилась, чтобы поцеловать любимого мужа.

На другой день Корделия получила от сестры записку:

«Дорогая Корделия! Я в полном восторге от своей супружеской жизни, хотя для меня пока остается загадкой, как это супруги вообще умудряются выбираться из постели. Но раз уж вставать мне все равно придется, то сегодня я намерена использовать свое свободное время с пользой и обсудить с экономкой рецепты приготовления любимых блюд Джайлза., Я уже написала Мэдди, чтобы она прислала мне рецепты любимых блюд нашей мамы.

К счастью, прислуга в этом доме уже признала меня своей хозяйкой. Скоро мы с тобой встретимся и поговорим. Всегда твоя,

Офелия».

Прочитав записку, Корделия вздохнула и с грустью подумала, что, к сожалению, отныне она уже не является самым дорогим и близким для Офелии человеком. Конечно, она радовалась за свою сестру, но ее записка почему-то навеяла на нее тоску одиночества.

За завтраком Марианна поинтересовалась, как чувствует себя ее сестра.

– Прекрасно, – хрипловато ответила Корделия и, прокашлявшись, добавила: – Она вполне довольна своим браком. Правда, я не уверена, что ей стоит потчевать своего благоверного блюдами собственного приготовления. Даже терпение святого отца имеет свои пределы.

– Ее энтузиазм быстро улетучится, как только она начнет возиться со сковородками и кастрюлями, – рассмеявшись, сказала Марианна. – И тогда она вернется к своему сочинительству, в чем она пока преуспела больше, чем в кулинарном искусстве.

– Вы правы, маркиза, это было бы гораздо лучше для всех их домочадцев. Но мне, однако, пора идти. Сегодня мне нужно успеть встретиться с Шеффилдом и Друидом до начала вечернего спектакля и кое-что обсудить с ними, – сказала Корделия.

Встреча должна была состояться в одной кофейне, где их доверительный разговор никто не мог подслушать. Им предстояло обсудить, как поскорее раздобыть исчезнувшее письмо. Но об этом она рассказывать не стала.

Встретивший Корделию у входа в кофейню Рэнсом провел ее в отдельный кабинет, и официант подал туда угощение: кофе с сахаром и печенье.

– Я перерыл все жилые комнаты мистера Неттлса, – сказал Рэнсом. – И мне не верится, что я мог что-то упустить. Спрашивается, где еще он мог спрятать это письмо? Ума не приложу!

– Может быть, он хранит его в своем кабинете? – предположила Корделия.

– Но там я уже побывал! – с досадой воскликнул Рэнсом. – Замок там попроще, и я без труда вскрыл его сам. Письма там тоже не оказалось.

– Какая досада! – сказала Корделия.

– Может быть, он спрятал письмо где-то в своем борделе в Уайтчепеле? – предположил Друид. – Однако же это не самое надежное место для хранения чего-либо ценного, там бывают порой весьма темные личности. Скорее всего, мистер Неттлс хранит письмо где-то под рукой. Например, в своем бумажнике или же под подкладкой шляпы. А может быть, и в нижнем белье. Не исключено, что он поместил его в один из полых каблуков своих башмаков. Если так, то мне не составит труда при случае незаметно извлечь письмо из тайника.

– Действительно! Ты ведь когда-то был карманным вором, – сказала Корделия. – Что тебе стоит незаметно залезть к нему в карман? Ты мастер!

– Будь я действительно мастером воровского дела, – со вздохом возразил ей фокусник, – я бы не попал в тюрьму.

– Надо придумать способ вынудить его раздеться, – сказал Рэнсом. – Может быть, он любит посещать турецкие бани?

Корделия брезгливо поморщилась.

– По-моему, он вообще никогда не моется! Тебе хотя бы раз доводилось стоять с ним рядом? От него воняет, как от дворового пса.

– Да, это я тоже почувствовал, – наморщив нос, подтвердил Рэнсом. – Предполагаю, что свои естественные потребности он удовлетворяет в принадлежащем ему борделе. Вряд ли нам удастся застать его голым.

– А разве бордель не закрыли после того, как мадам Нелл попала в тюрьму? – с удивлением спросила Корделия.

– К сожалению, в Лондоне это не единственное заведение такого рода, – сказал Рэнсом. – Понимаю, – кивнула Корделия и сделала глоток кофе. – Так что же нам теперь делать?

– Надо найти какой-то способ убедить его добровольно отдать мне письмо, – угрюмо сказал Рэнсом.

Поскольку это предложение представлялось всем аналогичным тому, чтобы попытаться заставить принца-регента проститься с его мечтой когда-нибудь занять трон, участники тайного совещания решили, что им пора ехать в театр.

Пока они, покинув кофейню, пытались остановить свободный наемный экипаж, Рэнсом похвально отозвался о дерзкой попытке своего младшего брата задержать посыльного, принесшего в клуб вторую записку от шантажиста.