«Как он может спать после всего?..»

Она слышала его раздраженное бормотание на гэльском, потом снова раздались шаги.

— К чертям все это, — пробормотал Итан. — Я не могу спать без тебя — выкрикнул он, оказавшись перед ее дверью.

— Привыкай.

— Даже если бы что-то и было, хотя не было ничего, мы ведь, черт возьми, еще с тобой не женаты.

«Противный».

— И ты только что доказал, что никогда не поженимся.

На следующую ночь Итан, сам себе, удивляясь, снова расхаживал возле закрытой двери в комнату Мэдди и просил впустить его.

Она приворожила его. Ах, как же он скучал по ее объятиям! А она прошлой ночью несколько часов проплакала, чтобы заставить его помучиться. Он был уверен в этом.

Мэдди не могла видеть его, но если его замечание в их перепалке оказывалось грубым, он съеживался за дверью. В схватках он дрался, чтобы пустить кровь, и ему трудно было отказаться от этой привычки, хотя, причиняя ей сейчас боль, он сам страдал.

Итану нестерпимо хотелось к ней, но то, как она посмотрела на него, захлопывая перед носом дверь, сдерживало его.

Тем не менее, сейчас…

— Хватит, Мэдди. Ты уже достаточно наказала меня. Я имею право спать с тобой.

— Ты утратил все права, увлекшись другой женщиной. Хотя извини, двумя женщинами.

— У меня не было влечения к ним.

— Конечно же, нет, — не без сарказма согласилась она.

— Я все время думал о тебе, о прикосновении к тебе.

— У тебя что, стыда нет? — закричала Мэдди. — Ты кретин!

— Открой эту проклятую дверь.

— Ни за что.

— Открой, или я высажу ее! Ты уже видела, как я это делаю.

— Ты не посмеешь.

Итан с силой пнул дверь, почти прогнув ее. Отклонился, чтобы ударить еще раз, и выбросил вперед ногу. Но эта маленькая ведьма… открыла дверь.

Он влетел в комнату, едва удержавшись на ногах.

Задрав подбородок, довольно потирая руки, Мэдди обошла его, чтобы выпроводить из комнаты.

— Ах, черт возьми, у меня на ране разошлись швы, девочка.

— Что? — вскрикнула она, бросаясь к нему. — Дай посмотрю!

— Ах-ха! — Итан ухватил Мэдди за талию и, присев, усадил к себе на колени. — Ты все еще тревожишься обо мне!

— Невероятно! Ты жестокий и извращенный…

— Значит, ты станешь женой жестокого и извращенного типа.

— Черта с два стану. — Мэдди сжала кулачки, собираясь ударить его в грудь.

— Будет чертовски больно, если ты сделаешь это, но если это поможет тебе выслушать меня, то я предоставляю тебе свободу действий.

Опустив кулаки, Мэдди попыталась освободиться, но он крепко держал ее, и ей от отчаяния оставалось только скрипеть зубами.

— Я отпущу тебя, если ты выслушаешь меня. Всего пять минут.

— Ни в коем случае, — ответила она, но Итан, не слушая, поднялся со свистящим придыханием и повел ее к кровати.

— Стоит ли снова говорить, что я ничего не сделал? Мэдди присела на край кровати, скрестив руки на груди.

— Даже если бы я поверила тебе, это не значит, что я могу закрыть глаза на твои намерения. Ты явно намеревался переспать с другой женщиной… с женщинами!

— Да, у меня были явные намерения переспать с таким количеством женщин, с каким удалось бы, — признал он, от чего она ахнула. — Меня не назовешь порядочным человеком, Мэдди. — Итан начал расхаживать по комнате. — Все, кто меня знает, считают откровенным негодяем самого низкого пошиба. Даже мои братья.

«Братья? Как можно…» Мэдди встряхнулась. Она согласна с ними!

— Когда я был моложе, я каждую ночь проводил с новой женщиной. Если она была замужней, то это было даже лучше. Но если сложить вместе все приятные ощущения, что я испытал за те годы, то они не составят и малой доли того, что я чувствую с тобой. — Итан посмотрел на нее, пытаясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова. — Потому что я хочу… большего от тебя. И осознание этого до умопомрачения напугало меня.

— Почему?

Итан пригладил пальцами волосы.

— Потому что неизвестно, как ты отреагируешь, если обнаружишь нечто непереносимое для тебя в моем прошлом: уйдешь от меня? Что тогда будет со мной? Я буду все равно, что мертв.

Мэдди приоткрыла рот.

— Ты слишком красива и умна. И когда, наконец, перестанешь бояться, сотрутся твои воспоминания о голоде и опасности, ты посмотришь на меня и задашься вопросом: на кой черт вышла за меня замуж?

Итан выглядел таким… измученным, что она не могла ничего сказать.

— То, что я чувствую по отношению к тебе, похоже на болезнь. Женщина, ты привязала меня крепкими узлами. Я уже не понимаю, что происходит, и не могу думать ни о чем, кроме как о тебе.

Итан взял стул и сел напротив Мэдди, уперев локти в колени.

— Когда я замечаю что-то интересное, то, прежде всего, думаю, понравилось ли бы это тебе. Когда ем то, что мне нравится, хочется, чтобы ты попробовала это. И все время задаюсь вопросом, что во мне не так, почему я такой. Это просто… неправильно. Я никогда в жизни не хотел ставить желания другого человека выше собственных. Мэдди затрясла головой:

— Но это не объясняет того, что ты сделал… или почему.

— Мэдди, у меня долгое время не было женщины еще до встречи с тобой. Я… не имел женщин в течение трех лет. Это было ужасно. И я дал себе обет, что, если вернусь в нормальное состояние, постараюсь пресытиться. Потом, с тобой, все встало на свои места, и я подумал… подумал, что, переспав с другой, можно будет… Боже, я не знаю, ослабить, что ли, те чувства, какие я испытываю к тебе, или загасить их, но все, что я делал, только доказало, что я не могу даже представить себя ни с кем другим, кроме тебя.

Он казался настолько искренне смущенным, даже испуганным, что гнев ее смягчился. Шотландец влюбился в нее.

Наконец-то.

И Мэдди было неловко признать это, но то, что он вовремя остановился в таверне, впечатлило ее. В тех странных, эксцентричных и безнравственных сценах, какие ей доводилось наблюдать в Марэ, ей никогда не приводилось видеть мужчину, добровольно прерывавшего процесс до его завершения. И все же…

— Как бы ты отнесся к противоположной ситуации? Если бы двое мужчин целовали мое тело?

Итан побледнел и сжал кулаки.

— Смертельно.

— Что заставило тебя остановиться? С женщинами?

— Ты сказала, что могла бы… полюбить меня, если бы я был верным, — пробормотал он, затем отвел взгляд. — Я хочу… думаю, я хочу, чтобы полюбила.