— Просто на всякий случай. Хочешь, я тебе тоже что-нибудь найду?

— Нет! Я же тебе тысячу раз говорила, ничего не случится. Троввов не существует, Халли! Все это вранье и сказки.

— Надеюсь, что ты права.

— Ну, хочешь, я одна пойду, а ты беги домой, — ядовито заметила она. — Я пошла!

— Я разве говорил, что не пойду? Пошли!

Он сердито вскинул мешок на плечи и взял девочку за руку. Ее рука была холоднее, чем у него, и, как ему показалось, слегка дрожала.

— Ну чего, давай вместе?

— Давай!

Они задрали головы и бегом помчались наверх, к курганам.

Во времена владычества Свейна все разбойники, воры, грабители и бродяги, которые когда-то во множестве обитали в здешних землях, либо были изгнаны в нижнюю долину, либо дрыгали ногами на виселице во дворе. Однако троввов приходилось опасаться по-прежнему, и люди неохотно сражались с ними, хотя Свейн и научил их воевать. Когти у троввов были достаточно острые, чтобы рассекать и тело, и кость и пробивать самые прочные доспехи; зубы у них были как иголки; шкура такая прочная, что ее не брало ничто, кроме самых лучших мечей. По ночам их тощие лапы делались на диво сильными, при условии, что троввы касались мягкой земли; только если вытащить их на скалу или на дерево, сила их слабела, и тогда у жертвы появлялась возможность вырваться. Пока светило солнце, они прятались в норах или в чертоге троввского короля высоко на пустошах; по ночам же бродили по долине, ища человечьей крови.

В лицо им летела снежная крупа; по ногам хлестала трава. Они все быстрее и быстрее мчались вверх по склону. «Восемь шагов, девять…» Они перемахнули через пролом в стене. Мешок Халли лязгал и бил его по спине. «Восемнадцать, девятнадцать…» Последний склон. Он видел перед собой останки овцы, ошметки мяса между камней… Но поворачивать назад было поздно: он не смог бы остановиться, даже если бы захотел. «Двадцать три шага, двадцать четыре…» Перед ними встали ближайшие курганы, невысокие, древние, покосившиеся. Расстояние между ними было куда больше, чем казалось снизу. Курганы прыгали перед глазами, как будто живые.

«Тридцать один шаг, тридцать два…»

Ауд крепко стиснула его руку.

Они пробежали по обе стороны первого кургана, их сомкнутые руки пронеслись над ним. Еще три шага, спотыкаясь на неровной земле. Рот Халли был разинут в беззвучном крике, пальцы изо всех сил сжимали руку Ауд, ее ногти впивались в его руку.

Они бежали, бежали, и вот второй курган пронесся мимо со стороны Халли, и они очутились на гребне хребта и даже немного забежали вниз, на запретную пустошь, и все бежали, бежали…

— Халли… — Ауд дернула его за руку. — Халли, все уже… мы можем остановиться.

Он посмотрел на нее безумными глазами. Да. Да, они это сделали. Он заставил себя расслабиться, замедлил шаг и наконец остановился, одновременно с Ауд. Еще один шаг… И все. Они еще какой-то миг держались за руки, потом расцепили их.

Было очень тихо. Оба тяжело дышали. Ауд согнулась в три погибели, уперлась ладонями в колени. Халли так и стоял, занеся свой резак; потом, мало-помалу, опустил руку.

Вокруг было бескрайнее море травы и тающего снега. Огромное бело-зеленое пространство простиралось направо и налево. По нему были разбросаны странные черные скалы, крутые прямоугольные утесы, торчащие, будто домики. В остальном пустошь представляла собой унылую, необитаемую, слегка бугристую равнину. Впереди она уходила вниз, а потом снова поднималась вверх, к небольшому конусовидному холму. За холмом виднелась пропасть, а дальше — знакомое серо-белое нагромождение гор. Они как будто вовсе не придвинулись.

Халли обернулся назад. Курганы теперь казались ниже, чем прежде, — двойная линия темно-серых горбатых силуэтов на гребне холма, стерегущих голубоватое пространство — долину, которую они с Ауд так неожиданно и так легко оставили позади.

Ауд выпрямилась и рассмеялась своим лающим смехом.

— Получилось! — воскликнула она и сглотнула от облегчения. — Ох, Халли! И чего мы так боялись?

Трава у ее ног разметалась в стороны; оттуда вылетело что-то темное. Ауд взвизгнула.

Халли отпрыгнул назад, вскинул резак — и рассмеялся.

— Это же коростель! — сказал он. — Просто коростель! Не бойся: если бы он захотел клюнуть тебя в нос, я бы тебя непременно спас!

— То-то я смотрю, ты отскочил подальше! — заметила Ауд, когда перестала браниться.

— Ну извини, извини.

Он все еще смеялся — это было нечто вроде легкой истерики. Голова у него шла кругом — их внезапный поступок выбил его из колеи. Он чувствовал, что ухмыляется как идиот.

— Я и не думал, что это окажется так просто, — наконец выговорил он. — Я-то думал…

— Ага, ты думал, что из-под земли вылезет огромный страшный тровв и набросится на тебя, вот так!

Она растопырила руки, скрючила пальцы, точно когти, скорчила страшную рожу и набросилась на него, нанося удары то слева, то справа. Он со смехом отпрянул.

— Ерунда, Халли, все это ерунда! Ну что, куда пойдем сначала? Я хочу вон за тот холмик. Оттуда видны все пустоши, и идти недалеко.

Однако Халли заметил кое-что другое.

— Погоди-ка, — сказал он. — Давай сначала вон туда сходим.

Он зашагал вдоль линии границы, взрывая снег носками башмаков. Неподалеку вздымался громадный курган. Его окружали другие курганы, многие из которых были высокими и величественными и все же терялись рядом с ним. Он был округлый, горбатый, сужался с востока к западу и помещался на самой вершине горы, чтобы его было видно издалека, во всей долине. С той стороны, где его освещало солнце, пробивалась из-под снега зеленая трава.

Ауд догнала Халли, когда он, внезапно посерьезнев, остановился у кургана.

— Это он?

— Курган Свейна. Ну да, конечно. Посмотри туда. Он провалился!

Неподалеку от них, на южном склоне могильного холма, почва осыпалась, обнажив камни кургана. Некоторые камни сместились, другие попадали и теперь бугрились под снегом у подножия кургана; валуны в проломе, похоже, тоже еле держались.

Халли выпучил глаза.

— Ты погляди, какой он здоровенный! Почти как чертог!

— А чего мы шепотом-то разговариваем? — спросила Ауд.

Она порылась в снегу, нашла обломок камня и непочтительно швырнула его в пролом. Камень стукнулся о валун и затих.

— Не делай так больше, — сказал Халли. Ему пришли на ум все старинные предания, все легенды о герое, о том, как он сидит где-то там, внутри, с мечом наготове, и смотрит на пустоши.

— Пошли! — потянула его за руку Ауд. — Мы же дорогу пришли искать, ты что, забыл?