15 ноября 1982 года. Екатерининский зал Большого Кремлевского дворца. За столом переговоров с одной стороны – Ю.В. Андропов и я как министр иностранных дел СССР, а с другой – генерал Зия уль Хак, возглавивший военную администрацию Пакистана после военного переворота в 1977 году и ставший годом позже президентом страны. Вместе с ним пакистанский министр иностранных дел Якуб Хан.

В ходе встречи Зия уль Хаку четко излагается советская оценка двусторонних отношений и всех тех действий, которые на протяжении нескольких лет осуществляются с территории Пакистана вооруженными группами в отношении Афганистана. При этом внимание генерала обращается на следующее:

– Абсолютно бесполезны попытки представлять дело так, будто Пакистан не имеет отношения к тому, что происходит вокруг Афганистана.

Собеседнику говорится прямо:

– Пакистан – соучастник войны против Афганистана. Однако Советский Союз не даст в обиду Афганистан, с которым нас связывают давние и тесные узы, скрепленные после Апрельской революции Договором о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. СССР оказывает и будет оказывать помощь дружественному афганскому народу. Пакистан полностью виноват в том, что он проводит политику, враждебную Афганистану, подрывая тем самым и советско-пакистанские отношения.

То, что мы услышали в ответ от Зия уль Хака, нельзя было принять на веру. Его подчеркнутая вежливость, мягкость манер и выражений, ровные интонации вкрадчивого, тихого голоса могли бы в других условиях даже вызвать к нему расположение. Между тем все, что говорилось Зия уль Хаком, находилось в резком контрасте с фактической политикой Пакистана в отношении Афганистана, да и Советского Союза.

Зия уль Хак уверял:

– Пакистан искренне стремится к развитию дружественных отношений с Афганистаном и Советским Союзом, к мирному политическому урегулированию «афганской проблемы».

Но ведь слова оставались только словами, а практические дела пакистанского правительства имели совсем другую, прямо-таки противоположную направленность.

Во время беседы у нас невольно возникал вопрос: знает ли глава военного правительства Пакистана, что такое горе людей – мужчин, женщин, детей, стариков, гибнущих в Афганистане от рук бандитов и убийц, систематически вторгающихся с территории его страны с оружием, доставляемым туда из США?

Мне невольно вспоминались те предшественники Зия уль Хака, которые проводили более разумный курс политики в отношении соседних государств и в отношении Советского Союза, тоже близкого соседа. В связи с этими воспоминаниями напрашивался по ходу беседы вывод, что к добрым, дружественным отношениям между СССР и Пакистаном ведет еще длинный путь. Он может стать короче, если пакистанское руководство осознает, что его теперешняя политика вражды в отношении соседних государств – это, как свидетельствуют уроки недавнего прошлого, пагубный для Пакистана курс. И если это не будет понято пакистанским руководством, то события могут нести его по скользкой дороге к банкротству.

Помимо этой беседы в Кремле у меня лично в разное время состоялось несколько встреч с министром иностранных дел Пакистана Якуб Ханом – в Нью-Йорке 9 июня и 1 октября 1982 года и в Москве 10 июня 1983 года. Об этих встречах можно сказать то же самое, что и о переговорах с Зия уль Хаком: слова миролюбивые, но совсем иная реальная политика, не содействующая урегулированию ситуации вокруг Афганистана на условиях уважения его суверенитета и восстановления мира в районе.

Как бы ни развивались события вокруг Афганистана в последующем, а они могут развиваться только в направлении упрочения независимости Афганистана, организация вооруженного вмешательства в его дела войдет черной страницей в историю внешней политики Пакистана. Никакие ссылки на влияние сил за пределами Пакистана в объяснение ведущейся против Афганистана необъявленной войны не могут иметь веса. Прежде всего потому, что руководство Пакистана не дает подобным попыткам отпора, как это полагается делать подлинно суверенному государству.

На основе наших неоднократных контактов с пакистанским руководством у нас сложилось твердое мнение, что главным препятствием к урегулированию положения вокруг Афганистана является нереалистическая позиция правящих кругов Пакистана и тех, кто стоит за его спиной. Приходится только удивляться позиции тех, кто в ущерб национальным интересам пакистанского народа позволяет использовать себя в качестве инструмента враждебной политики против соседнего государства.

При этом упускается, пожалуй, уникальная возможность решить тот вопрос, который Исламабад больше всего должен бы интересовать, – вопрос о том, чтобы иметь с Афганистаном стабильную, мирную границу. Нам неоднократно приходилось, разъясняя пакистанским руководителям неразумность такой их позиции, указывать на то, что рано или поздно они должны будут признать существующие реальности.

Советский Союз, верный своей политике мира и дружбы между народами, делает и будет делать все, что от него зависит, для развития отношений с Пакистаном. Но для этого требуется взаимность.

Неизменно дружественными, братскими остаются со времени рождения боевого союза Советского государства и свободной Монголии наши отношения с Монгольской Народной Республикой. Глубочайшее доверие, дружба и сотрудничество между советским и монгольским народами своими истоками восходят к исторической встрече Владимира Ильича Ленина с Сухэ-Батором.

Народная Монголия, шагнувшая в социалистическую новь из феодализма, за годы существования народной власти добилась впечатляющих успехов. Она показала пример народам Африки, Азии и Латинской Америки, каких успехов может добиться свободный народ. Этим успехам рады советские люди.

29 октября 1949 года, еще в мою бытность заместителем министра иностранных дел, советское руководство поручило мне побеседовать с премьер-министром МНР Хорлогийном Чойбалсаном. С гордостью говорил он о достижениях в развитии народного хозяйства Монголии и при этом подчеркивал:

– Монгольскому народу удалось добиться этого благодаря братской помощи советского народа.

Чойбалсан высоко отзывался о работавших в Монголии советских специалистах. Незадолго до нашей встречи окончилось строительство железной дороги из Советского Союза в Улан-Батор. Он охарактеризовал происшедшее следующим образом:

– Это – выдающееся событие в истории Монголии. Наша республика получила железную дорогу, связывающую столицу Монголии с Советским Союзом. Создан замечательный памятник нашей дружбы.

С тех пор у меня состоялось немало официальных переговоров и встреч с руководителями Монгольской народно-революционной партии и Монгольской Народной Республики. Всегда они проходили в самой теплой и сердечной обстановке.

Бывал я и один в Монгольской Народной Республике, бывал и в составе делегации. Мы провели сердечные беседы с руководством МНР и МНРП. В совместном документе было выражено полное совпадение взглядов как по вопросам двусторонних отношений между двумя странами, так и по вопросам международной политики.