– Не обращайте внимания, он часто здесь бывает, он бывший летчик, – попытались нас успокоить Харрис, Меллори и наш сосед, с которым мы долго разговаривали. Но мы не стали дожидаться окончания истории и выехали на аэродром. Лететь в таком виде противопоказано, поэтому переночевали в казарме и с раннего утра начали готовить свою машину к обратному вылету. Но получить номер рейса не удалось. «Ждите ответа!» Через полчаса начали садиться новенькие «Mosquito PR IX» с красными звездами на борту. Село тридцать две штуки. Подарок английского народа. Один самолет подарен мне лично тем самым Георгом Шестым. Извинений, как и ожидалось, не последовало, но через неделю в Москву были доставлены шесть Крестов Виктории для членов экипажа борта «Галифакс 001» 2-го гвардейского тяжелого бомбардировочного полка и два ордена Бани для меня и Степана. Указы были изменены, номера орденов были другие. Вручали их в Москве в посольстве Великобритании. Всем восьми награжденным. И чеки на сумму десять тысяч фунтов мне и по две тысячи всем остальным награжденным. Плюс два членских билета RCRAF с пожизненным членством привезли.

Со Сталиным состоялся разговор, он вызвал нас со Степаном сразу по прилете, но беседовал с каждым отдельно. В общем, ему доложили о моих «феноменальных успехах» в английском языке, и предложение направить меня на Ливийский фронт поступило сначала к нему, мне он об этом не сказал, но направил нас со Степаном в Лондон, так как поступило такое приглашение от союзников. Решил меня на вшивость проверить.

– Во-первых, о языке. В армии около двадцати процентов машин – английские, мы их получали первыми, и все они со всей документацией прошли через мои руки. На часть из них документации на русском языке нет. Пришлось выучить. Вы же тоже английский знаете. Более чем уверен, что выучили его специально и по необходимости.

– Не надо никому об этом говорить. Мне так удобнее. Хорошо, товарищ Шкирятов, но почему именно вам поступило такое предложение?

– Это работа Харриса, ему понравилась проведенная Киркенесская операция, он очень хвалил меня в клубе, особенно подчеркивал скрытность развертывания, незаметность проведения разведки и стремительность воздушного наступления. Так как он второй – третий в иерархии их ВВС и наверняка докладывал обо всем, что увидел, то он и предложил этот вариант по возвращении домой. Так как обстановка ухудшилась и в Африке они опять получили по зубам, то в Англии растет недовольство политикой Черчилля. Он сдает позиции и четко следует в фарватере Америки. Объявление войны Японии, когда армия и флот были не готовы к этому, это его стратегическая ошибка. Плюс неуклюжее манипулирование фактами по атаке «Тирпица». Он как никто знал, что произошло на самом деле. Когда вручали ваше письмо, то состоялся весьма подробный разговор на эти темы, но Черчилль открыто сказал, что будет придерживаться старого курса. В клубе я еще раз поднимал этот вопрос, товарищ Сталин, в беседе с принцем Кентским.

– С кем?

– С младшим братом короля, Джорджем, он был нашим соседом по столу.

– Мне Супрун об этом ничего не говорил.

– А мы не сразу об этом узнали, а потом разговор несколько разделился. Степан по-английски не говорит, а Сперански ушел куда-то, скорее всего, докладывать наверх, потому что через час появился и сам король. После этого я узнал, с кем говорю.

– И что вы ему сказали?

– Почти слово в слово то, что говорил Черчиллю. Что вступление в войну на стороне Америки в Азии – серьезнейшая ошибка, грозящая катастрофой Великобритании. И про «харрикейны», которые у нас болтаются без дела.

– Мы их уже отправляем – по просьбе британской стороны. Посол Майский докладывает о серьезном правительственном кризисе в Англии, итог которого предсказать не берется. Судя по всему, вас использовали в качестве катализатора какие-то силы. Но вот какие? Что собой представляет Харрис?

– Монархист, антифашист и, судя по поступкам, достаточно честный человек.

– Джордж?

– Не знаю, товарищ Сталин, я не присматривался, по нашивкам он групп-кэптайн, полковник, сказал, что у него жена наполовину русская. И что он восхищен дерзостью атаки на «Тирпиц» и отвагой русских. А так больше слушал, но соглашался, что слишком многое сделано весьма странно и слишком многое говорит о том, что я прав. После того как вошел король, он пересел к нему за столик, а потом Харрис мне сказал, что это брат короля.

– Ну, в общем, наворотили вы дел, товарищ Шкирятов, и не только в Норвегии! – улыбнулся Сталин. – Но если в результате этого будет смещен наш враг Черчилль, а к этому идет, то это будет замечательно. Поставки из Англии увеличились, они отгрузили уже третий караван с того момента, как началась операция «Тангстен». И если в Ливии что-то пойдет не так, как надо, будьте готовы к тому, что придется действовать и там.

– Только не это, товарищ Сталин! Мы не готовы вести боевые действия в тех местах! И без этого у нас АМ-38ф живет всего семьдесят пять часов, без циклонных воздушно-масляных фильтров, в тех условиях он и двадцати пяти часов не отработает.

– Где их ставить?

– В центроплане, возле воздухозаборников.

– Озадачьте товарища Ильюшина. Мы, конечно, постараемся обойтись без подобных шагов, но союзник у нас нестойкий в обороне и имеет слабую противотанковую артиллерию. Так что полностью исключать такой вариант развития событий мы не будем. Мы дадим указания сосредоточить в Иране необходимое число самолетов. Ваша армия в случае чего перелетит туда без самолетов, так будет быстрее. Сейчас уже самолетов у нас достаточно, так что выделить небольшое количество для действий на этом важнейшем участке антигитлеровского фронта проблем не составит. А пока займитесь плотно авиапромышленностью и энергетикой Австрии, Южной Германии, Чехии и Словакии. И черной металлургией. Все в ваших руках. Вы хорошо поработали, товарищ Шкирятов.

Перед тем как нам со Степаном вручили «Бан», мы получили по второй Звезде и еще по одному Знамени. Вот только Степана направили формировать истребительную армию. Смысл мне остался не совсем понятен. Лучше бы сформировали вторую особую. Судя по тем машинам, которые туда направлялись, армия формировалась для борьбы с бомбардировочными соединениями.

Тянуть с исполнением указаний товарища Сталина опасно для здоровья, поэтому озадачил и Ильюшина, Микулина, Котина и СКБ-2, которые танками занимались, что предстоит не самое веселое занятие: подготовить машины, способные действовать в песочнице. Указаний по поводу танков еще не давали, но дадут, и тогда начнется обычный в этом случае аврал. Да и лето на носу, на юге, в Румынии и в Венгрии, пыли тоже хватает. Обратно летел через Херсонес, рассчитывая повидаться с Ксюшей. Но ни ее, ни ее матери дома не было, соседи сказали, что уехали с утра в Симферополь, так что встретиться не удалось, а времени особо не было, и так схулиганил, завернув сюда. Оставил записку и выехал обратно на аэродром.

«Подарок» уже дозаправлен, «Спорный» дал добро, и курсом десять градусов ухожу в сторону Саки, на траверзе Константиновского равелина ложусь на курс 275 градусов, который приведет меня в Батайницу, где расположился штаб армии. Через час услышал свой позывной и голос Ксюши: