Галочка и ее мать были растеряны, встревожены и, кажется, подавлены происходящим – Галочка, правда, пыталась храбриться. А тетя Лена, Галочкина мать, нет, не пыталась. Всхлипывала вместе с тоскливой родней: «И правда! Как же мы будем без вас?»

Леля ворвалась, как поток свежего ветра, как яркое солнце – юная, красивая, модная, пахнущая сногсшибательными духами. Гости и провожающие смотрели на нее во все глаза: и откуда эта радостная заморская фея? Подруга Галочки? Какая красотка! Странно, что у нашей Галочки такая подруга!

Леля оглядела честную компанию, громко вздохнула и достала из пластикового пакета с кудрявой Пугачевой бутылку армянского коньяка и коробку шоколадных конфет:

– Ну и что все такие грустные? Не за упокой ведь пьем, а за обновление жизни!

«Бойкая какая!» – радостно удивилась родня и вправду слегка оживилась, с удовольствием перейдя на армянский.

Галочка раскраснелась и не отпускала Лелину руку:

– Как там все будет, Лелечка? Вот, собрались, а теперь… Страшно мне очень! Я ведь трусиха, ты знаешь! Не то что ты! Да и мама… такая вся ненадежная, а? – Галочка нервно смеялась, глотала коньяк и уже еле держалась на тонких, изящных, кукольных ножках.

Леля уложила ее на диван и села рядом.

– Все будет хорошо, Галочка! Вот хуже точно не будет! – И она обвела глазами всю жуть, что их окружала.

Родня потихоньку рассасывалась – время позднее, плошки с салатами опустели, и куриные косточки были изгрызены в пыль. Тетушки и подруженции напяливали свои сиротские пальтишки и ботики, жались к двери, испуганно оглядываясь на проходящих мимо соседей, и тихо прощались. Навсегда.

– И в аэропорт не приедете? – удивилась тетя Лена.

Все дружно замотали головами и стали тихо, но горячо оправдываться:

– Опасно, Леночка! Ты нас пойми!

Тетя Лена покрылась нервным румянцем:

– А вам-то чего бояться, господи? Вы что, на военных заводах или, может, в почтовых ящиках трудитесь?

Гости просочились за дверь, неловко бормоча извинения.

Вот там, в коридоре своей коммуналки, опьяневшая тетя Лена и разрыдалась в голос – так что Леле пришлось увести ее в комнату и уложить на диван, где уже безмятежно спала и смешно похрапывала впервые в жизни пьяная Галочка.

Но с женихом своим Леля познакомить подругу успела за пару дней до отъезда. Встретились у метро и пошли в кафе.

В кафе, полутемном, прокуренном и шумном, заказали бутылку сухого и какой-то закуски. Леля видела, какими глазами Галочка смотрит на Виктора, при этом неловко взмахивает руками, смахивает на пол то вилку, то огурец. Галочка залпом глотала вино, неумело прикуривала, заходилась в кашле, краснела и испуганно смотрела на Лелю. Выбегала в туалет и возвращалась оттуда с припудренным белым носом и неумело накрашенными губами. Она неестественно громко смеялась, рассказывала несмешные анекдоты «с бородой» и снова с испугом смотрела на Лелю. А той было смешно.

На улице пьяненькая и смешная Галочка успела шепнуть:

– Господи! Какой же он у тебя!

– Какой? – улыбнулась Леля.

– Необыкновенный! – восторженно пропела Галочка. – А красивый какой! Таких больше нет!

– Да ладно тебе, – смутилась Леля. – Прямо-таки и необыкновенный! Скажешь тоже!

Галочка загрустила:

– А мне, Лель, таких не видать! Такие для лучших! Умных, красивых, богатых! Не для меня.

– Да брось ты, – ответила Леля и крепко обняла подругу. – И у тебя будет свой принц! Ты что, не веришь? Или завидуешь?

Галочка недоверчиво на нее посмотрела.

– Принцы не для таких, как я, Леля! Буду ждать своего пастуха! Я же не Золушка! Совсем не Золушка, Леля! А у посудомойки может быть только пастух! А насчет зависти… – Галочка задумалась. – Нет, не завидую! Потому что даже на это я не имею права. Вот так.

А через два дня Леля отвезла Галочку и ее маму в аэропорт на дедовой машине, за рулем был Димка. В аэропорту было совсем тяжело: Галочка и тетя Лена были окончательно растеряны и смотрели на Лелю глазами, полными страха. Казалось, они обе ждали, что она, такая сильная и решительная, их наконец остановит. Остановит и привезет обратно домой.

На обратном пути Димка пытался Лелю развеселить и рассказывал дурацкие армейские байки. Она недолго терпела и грубо его оборвала:

– Слушай, Дим! Ну может, хватит? Совсем ведь не смешно, или тебе так не кажется? Да и настроение у меня… Что, не понятно?

До самого Лелиного дома Димка молчал и хмуро смотрел на дорогу.

Вскоре Леля перестала грустить: институт, свидания с Виктором, подготовка к свадьбе – словом, ее увлекла и закрутила собственная жизнь.

Первое письмо от Галочки пришло через пару недель: все хорошо, мы уже в Бремене, живем в лагере для переселенцев. Кормят отлично: дают много разной колбасы и сосисок. Вкусно, проглотишь язык! Города мы не видели – нас и не выпускают. Но скоро все решится – и вот тогда заживем!

«Грустно, – подумала Леля. – “Много колбас и сосисок…” Дурочка Галочка! Колбасы и сосисок и здесь навалом. Правда, не в магазинах, а под прилавком, если честно. Но все можно достать!»

Переписывались они еще пару лет, а потом перестали, потерялись. Леля была дамой замужней и уже матерью, дед подарил пресловутую однушку в Орехове, сменился адрес, телефона сначала не было, а потом… Ну в общем, как оно часто бывает – разная жизнь, совсем разная жизнь…

Нашлись они спустя много лет, в соцсетях. Галочка написала, что слышала про Лелины успехи и все про нее знает из прессы и интернета. По ее словам, она ни капельки не удивилась: «Ты, Лелечка, всегда была необыкновенной! Всегда! Самой лучшей, самой красивой, самой душистой! Ах, как ты восхитительно пахла всегда! Просто неземной аромат! И джинсы твои я, кстати, еще о-о-очень долго носила, лет пять или шесть! Чудесные были штаны, сейчас таких и не делают!»

«Джинсы? Какие джинсы?» – пыталась вспомнить Леля. А потом поняла: джинсы, настоящие американские «Вранглер», густо-синего цвета, новогодний подарок деда. Привезла она их тогда в Шереметьево и благородно отдала подруге: носи и вспоминай!

Галочка писала, что замужем не была и детей не случилось. Маму она похоронила, умерла тетя Лена совсем нестарой и уходила тяжело, да… Работала Галочка в больнице операционной медсестрой – зарплаты хватало. Да! Самое главное – у нее своя квартира! Своя, собственная! Нет, конечно, в кредит – а как по-другому? Долго копили с мамочкой на первый взнос, долго откладывали. Во всем себе, если честно, отказывали. Но это же такое огромное счастье – квартира! Совсем небольшая: две комнатки, небольшая кухня. Но хороший и спокойный район. Очень зеленый! «У нас от этого и цена, понимаешь? Не шикарный, конечно. Ну и пусть! И пусть выплачивать еще много лет».

Леля, прочитав, усмехнулась: «У нас тоже от этого зависит цена! От района, Галочка! Как во всем, собственно, мире».