Что чувствовала я? Солнце стояло хоть и невысоко, но уже жарило, голова была мокрая от пота, который, капая с лица, застилал глаза, поэтому часто спотыкалась, но ни разу не упала. Я чувствовала поддержку отшельницы и тех терпеливых паломников и паломниц, с которыми приехала на Синай. Молитвы в этой пустыне, казалось, материализовывались и были неотъемлемыми элементами окружающего пространства — как горы, небо, облака, воздух, ветер, пустынные травки. И чей-то молитвенный зов настойчиво звал наверх, будто кто-то вел меня за руку.

По мере приближения к келье Паисия душа постепенно наполнялась необыкновенной радостью, которую нельзя сравнить ни с каким мирским счастьем. Старец называл Синайскую пустыню сладкой и говорил: «Пустыня избавляет человека от страстей. Если ты отнесешься к пустыне с почтением и подстроишь себя под нее, то она даст тебе прочувствовать свое утешение». Возможно, малую толику этого утешения по молитве Паисия Святогорца почувствовала и я…

Наконец тропинка, в очередной раз вильнувшая между скал, вывела к площадке, с которой открылся далекий вид на скит старца Паисия. Высоко в горах вдруг появилась цивильная пологая дорога с перилами.

— Паисий тут ходиль, — сказал мальчишка-проводник, шмыгая простуженным носом.

— Здорово!

— Тут, тут, — потянул Он в какую-то расщелину.

— Зачем? — испугалась я. — Не трогай меня!

— Тут, тут, идем, идем! — он настойчиво отводил от дороги.

— Не пойду! — заверещала я.

— Боись не надо… — Мальчишка сам испугался. — Там Паисий…

Чего пугаться, опомнилась я, ведь под молитвенным щитом нахожусь, беднягу перепугала. Я достала из сумки платок и протянула ему.

— Возьми, возьми! Сморкайся! — показала я.

— Красивий, маму дам! — Он засунул платок в карман штанов.

— Дорогой ребенок, — воскликнула моя душа, потому что радость вернулась. — Куда идем?

— Тут, тут, — показывал он путь.

Из расщелины метров через пятьдесят мы вышли на небольшую площадку, с которой открывалась величественная панорама Синайских гор — до самого горизонта.

— Какая красота…

— Моисей там, — мальчишка указал на ближайшую высокую гору.

— Это гора Моисея?

— Да, да, да… Паисий тут сидит часто.

Это надо было понимать так, что здесь старец любил молиться. Удивительное место, невидимо хранящее следы присутствия великого старца… Жалко, нет времени побыть здесь…

— Спасибо тебе, — сказала я. — Ты отличный проводник! Паисий любил бедуинов.

— Любит, любит, — подтвердил мальчишка и посмотрел на свой мобильник. — Идем, идем. Время, время.

Наконец мы дошли до небольшого скита на середине горы. Место, где подвизался Паисий, теперь охраняли стены в два человеческих роста. Мой проводник лег поодаль на камни прямо под солнцем и стал с интересом наблюдать за мной. Перед закрытой дверью я прочла свой синодик, почти явственно ощущая, что вовлечена в какой-то огромный, неудержимый и сладостный, духовный поток всех стремящихся ко Христу. По-другому затрудняюсь объяснить и более нигде такого не испытывала…

Уже спустившись вниз, у самого монастыря Екатерины, заметила, что мальчишка совсем перестал шмыгать носом. Я отдала ему десять долларов, и мы расстались, довольные друг другом. На сборы оставалось десять минут.

Ровно в одиннадцать я стояла перед офисом Мусы. Моим такси оказался подержанный пикап с симпатичным бедуином. В последнюю минуту прибежал мальчишка-проводник и сунул мне в руки большой камень с изображением «купины». Такие камни бедуины находят на горе Святой Екатерины и продают паломникам. Мой «тянул» доллара на три — целое сокровище!

— Презент, презент! — замахал руками мой проводник, когда я полезла за деньгами.

Очень жаль, что я ничем, кроме улыбки, не могла его отблагодарить.

До границы ехали часа три — сначала дорога петляла среди гор, потом неслась по равнине. Муса подобрал прекрасного водителя — смешливого и хорошо говорящего по-русски парня. Он показал мне много пустынных достопримечательностей, о которых вряд ли знают гиды. Отъехав километров сто, мы остановились. И я увидела посреди уже далекой-далекой цепи гор возвышающуюся вершину — это и была самая высокая гора Синая — Св. Екатерины. Прощай или до свидания?

Ближе к морю незаметный глазу спуск был в действительности столь значителен, что стало закладывать в ушах. И вот пейзаж преобразился: теперь не горы, а Красное море стало его яркой доминантой, вдоль которого предстояло ехать еще часа полтора.

Времени было достаточно, чтобы спокойно подумать и в который раз признать: неисповедимы пути Господни. Весьма неприятная встреча с игуменом К. обернулась чудесной во многих отношениях поездкой на Синай, которая принесла моей душе несомненную пользу. Но, полагаю, случилось это только потому, что я искренне стремилась узнать истину. «Просите и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и отворят вам»[27]…

Икона Божией Матери «Страстная»

Гюстав Доре. Сошествие Святого Духа

Портрет Н.Н. Гончаровой. Рис. А.С. Пушкина. Чернила, «Медный всадник», 6 октября 1833 г., Болдино (фрагмент листа)

А.П. Брюллов. Портрет Н.Н. Пушкиной. 1831–1832 гг.

К. Лаш. Портрет Пушкиной-Ланской. 1856 г.

Храм мученика Трифона в Напрудном

Кот Трифоновский