Только мне заметно, что разряжены чуточку скромнее, чем обычные придворные, то есть работающие, а не прибывшие во дворец флиртовать и бабничать.

Джуллиан увидел меня, сделал попытку подняться, я остановил властным жестом.

– Сэр Джуллиан, вы на работе!.. А работа важнее даже императора. Я бы сам работал, да не умею… Ха-ха, какие новости? Есть проблемы?

По его лицу и виду соратников заметно, что проблемы есть, да еще какие, но императора нельзя ими грузить, с ним нужно говорить только бодро и оптимистично, потому он ответил с казенно-учтивым поклоном:

– Все под вашим контролем, ваше Багрянозвездное величество!.. Вы строгими мерами спасли империю, милосердно и без суда казнив разбойников и мародеров! Это внесло заметное успокоение в приличное общество и прочий простой народ. Сейчас остались мелочи…

– Хорошо, – сказал я, – мое величество отбудет из столицы на некоторое данное время. А вы тут… в смысле, продолжайте. Приготовьте все насчет инфраструктуры империи. Данные по королевствам, экономике, просвещению, дорогам… дороги хоть где-то существуют?

Джуллиан пролепетал:

– В городах… да, в городах! А так зачем? Везде багеры. Ни усилий, ни ухода… Все, как вы говорите, для народа.

Альбрехт и Норберт переглянулись, я сказал со злостью:

– По совести эти багеры нужно бы просто сбить к такой матери. Где-нибудь над пустынными районами. Или над океаном.

Норберт напомнил:

– Над океаном не ходят.

– Тогда над пустынями, – ответил я. – Или густыми лесами, где народ не живет. Люди не должны халявить! От халявности тупеют и возвращаются в свое прежнее некрасивое и волосатое состояние. Господь сперва создал обезьяну, а из нее человека… Из глины. Хотя из глины создал сперва первые аминокислоты, да и то не сразу, а потом через длинную цепочку и человека, но утомительные подробности опустим…

Джуллиан спросил в недоумении:

– А зачем сбивать?

Я сказал раздраженно:

– А чтоб народ дороги строил!.. У вас что, только мудрецы знают, что багеры изнашиваются?.. На маршруте Волсингсбор – Муходанск осталось только четыре из десяти?.. Уверен, над континентом так везде, а то и вовсе всюду. И когда рухнет последний, любая связь прервется!.. Кто-то об этом думал?

По их пристыженным лицам увидел отчетливо, что никому такая мысль даже в голову не приходила по ее дикости и лишнести.

– Эх, – сказал я с укором, – а еще мудрецы. Уверен, как завязывать бант сорока семью способами, все знаете!.. И как обольщать как бы недоступных женщин…

Они отводили взгляды, только один из его помощников, немолодой с длинным лошадиным лицом, вздохнул и сказал грустно:

– Знал, но давно забыл. А сейчас… да, подачки развращают не только придворных. Багеры… тоже подачка.

На него косились с недоумением, а я, сделав зарубку в памяти, поинтересовался дружеским голосом:

– Как ваше имя, сэр?

– Вударнер, – ответил он поспешно вздрагивающим от усердия голосом. – Вударнер Миллар, ваше Небесное Величество!.. Виконт де Ричлейф…

Я изумился:

– Все еще виконт?.. Уверен, на днях сэр Джуллиан подаст на вас бумаги насчет титула барона. А я, разумеется, эти бумаги подпишу, так как не сомневаюсь в рекомендации сэра Джуллиана.

Он охнул:

– Ваше величество!

Я остановил его жестом.

– Дорогой сэр Вударнер, ваш ум так же быстр и остер, как, мне кажется, была ваша шпага в молодости. Уверен, займете достойное место в Совете лорд-канцлера Варессера, а также советников императора. Я тоже рассчитываю прибегать к вашей мудрости.

И, чтобы усилить эффект, повернулся и красиво удалился, очень довольный как собой, так и тем, что неожиданно для себя нашел понимающего проблемы экономической уязвимости вроде бы могучей империи.

Альбрехт и Норберт молча идут за спиной, мне показалось, идею избавиться от багеров не принимают, да и сам понимаю, глупо избавляться от таких удобств, но если нет других возможностей самим строить хорошие дороги между городами и королевствами?

Если бы багеры все рухнули сразу, тогда да, как-то спохватились бы, но те непоправимо ломаются раз в сто или двести лет, так что как-то не слишком и заметно. Раньше ходило сто штук, а потом девяносто девять… а потом девяносто восемь… и даже когда останется один-два, и то не поднимут задницы, привыкнут за всю свою жизнь, что багеров было всего три в седую старину, а теперь вот два…

У выхода из здания встретили Паланта с его почти неразлучным другом Гевексом. Палант потянулся было ко мне, но Альбрехт отослал их властным жестом в сторону громады Маркуса.

Я остановился, ощутив, что собирается сказать что-то наедине.

– Герцог? Давайте быстрее, пока за нами не выстроился хвост наших… как бы подданных.

Альбрехт взглянул хмуро:

– Подданных? Мне кажется, эти подданные за нами бродят, как за передвижным цирком… Хотел спросить, что у вас в рукаве, сэр? Мне кажется, одной армией не справимся.

– А двумя?

Он поморщился:

– Армиями не получится. Вообще.

– Вот-вот, – ответил я. – В корень смотрите, дорогой друг. А я думал, вы только шляпы умеете подбирать под цвет ваших панталон.

– Это не панталоны, – ответил он с достоинством. – А как бы мужские брюки из тончайшей парчи. Очень важный элемент одежды, что говорит о статусе его носителя.

– Расскажете подробнее, – решил я. – Нашим нужно одеваться, чтобы не смешить местных, – это первое. Второе – не терять гендерную самобытность.

– Поторопить портных?

– Вот-вот, – сказал я. – Не поверите, мода влияет на умонастроения больше, чем умные декреты правительства. Потому нужно создать новое веяние в моде. Олицетворяющее!

– Ваше величество?

Я пояснил все еще в затруднении:

– Олицетворяющее дух эпохи. Новый дух новой эпохи. Мы же эпохальны?.. Победно и красиво принесли в этот косный мир новые ценности! Осталось их только правильно подать… Но их не примут в таком обнаженном виде! Нужно красиво упаковать и подать с таким изяществом, чтобы сами ухватили. Приживается только то, что хватают сами. Народ нужно не просто дурить, а дурить артистично.

Он смотрел несколько исподлобья, почти вижу, как мозг работает на пределе, всегда подбрасываю неожиданные задачки, с виду вроде бы простенькие, а то и вовсе никчемные, но влекущие за собой…

– Что, – спросил он, – а на остриях копий никак?.. Измельчали мы с нашими великими деяниями.

– Моду ввести не легче, – возразил я, – чем завоевать страну воинской силой. Но об этом после возвращения из рейда.

Он покачал головой: