Умма смутилась, уставилась под ноги. Под ногами ничего интересного не было: сухие доски и тот же мусор, что валялся тут вчера. Тот же ряд, те же столики, то же шуршание навесов. Когда накатила та самая, вчерашняя тревога, Умма даже не сразу удивилась.

Зато Бивилка аж подпрыгнула, побледнела, вжалась спиной в подругу и принялась заполошенно оглядываться.

– Опять он здесь бродит, – Умма тоже стала вертеть головой, проморгавшись от мелких мерзких мошек.

– Некромант, – просипела Бивилка, нехорошим взглядом окидывая прохожих и прикрывая локтем правый бок.

– Откуда ты знаешь?

– Ну не оборотень же.

– А может, все-таки реликвия?

– Бродит по рынку в поисках кваса.

Как и вчера, нахлынувший ужас вперемешку с дурнотой постепенно ушел, оставив только неприятное колотье в висках.

– Думаю, он, – Бивилка глазами указала на высокого темноволосого мужчину средних лет.

– С чего вдруг? – Умма посмотрела на мужчину. Ну и совсем ничего особенного: чуть вытянутое лицо, темные глаза, тонкие губы и недовольные складки у рта и на лбу. – Он ведь совсем обычный. Хмурый только.

– Ты думала, некроманты ходят по улицам, обвешавшись бусиками из отрезанных пальцев? На ходу хлещут кровь из щербатых кружек? С жутким хохотом выжигают кварталы?

– Что-то вроде этого. Чем еще они могут заниматься в своей лаборатории?

– Уммочка, ты так не дури. Ортай и Меравия одобряют изыскания некромантов, а хлестание крови и отрезание пальцев – не одобряют. – Бивилка стиснула зубы и сердито выплюнула: – Значит, некроманты – безопасные, Божине угодные и вообще большие молодцы.

– Что ж ты тогда трясешься?

Бивилка опустила торбы на землю. С трудом разжала скрючившиеся пальцы.

– У меня несчастливый опыт общения с угодными Божине некромантами. Да и с реликвиями тоже. Пойдем, а?

Но Умма продолжала стоять на месте и с прищуром разглядывать темноволосого. Тот неспешно пробирался по ряду, где торговали всякой мелочевкой. Иногда останавливался, придирчиво изучал разложенные на прилавке вещи. Торговцы отчего-то не спешили расхваливать товар, глядели настороженно. Мужчине, кажется, было наплевать.

– Почему мы так ощущаем его присутствие, если он обычный маг, а?

– Я не знаю, Уммочка. Может быть, у него и впрямь реликвия в кармане и мы чуем ее, а не его. А может быть, все дело в отголосках мертвяжных истечений.

Умма содрогнулась.

– А кому легко? – Бивилка, крякнув, подхватила торбы. – Пойдем. На нас уже коситься начинают. И я хочу быть как можно дальше от одобряемых Ортаем некромантов. Даже если они благодушно настроены и приходят на рынок покупать медовые кренделя.

Но подруга не двигалась с места, продолжая пытливо разглядывать мужчину.

– Бивочка.

– Ну что еще?

– Нужно проследить за ним!

* * *

Когда магички наконец добрались до дома Уммы, солнце уже скрылось за крышами домов и небо окрасилось в тоскливый сизый цвет.

Уже показался за гончарной лавкой яркий приземистый домик, в котором светилось два окошка, и подруги разом выдохнули, предвкушая, как наконец избавятся от своей клади и обсудят то немногое, что удалось узнать. И вино откроют, Умма это твердо решила: иначе не завершить этот бестолковый день и не успокоить Бивилку, которая сильно переволновалась, да еще так и не добралась проведать свою Пасочку.

Когда до дома оставалось каких-то полтора десятка шагов, от соседнего здания отлипла мясистая тень и решительно нацелилась на Умму.

– Эй, почтенная! – Голос был женский, резкий и вроде как простуженный. – Вы чего это от денег отказываетесь, они вам лишние, что ли?

Магичка досадливо скривила губы, но остановилась. Тень приблизилась до расстояния пары шагов, приобрела четкие и малоприятные очертания. Хрупкая Бивилка с ужасом оглядела крупную молодую женщину. Вид у нее был угрожающий: блестящие глаза чуть навыкате под низким лбом, густо наведенные угольком брови, вздернутый короткий нос и полные губы, скривившиеся в непонятной гримасе. Дополняли красоту сальные черные волосы, широкие плечи, переходящие в массивные бедра, и шаг вразвалку.

«Немного напоминает обезьяну», – подумала учтивая Бивилка.

Умма смотрела на чудное явление исподлобья.

– Ну? – Явление уперло руки в бока. – Я вам работу даю, в чем дело? Упрашивать надо? Вы себе чего думаете, а?

Бивилка испуганно посмотрела на Умму.

– Обратитесь к кому-нибудь другому, – ровным голосом произнесла та.

– Буду я бегать еще! Под боком ворожея есть! И неча крутить носом, придумала еще!

– Я сказала, – Умма сделала решительный шаг, обходя массивное препятствие, но то ловко цапнуло магичку за руку.

– Куда собрались, почтенная? Вы ворожея? Так ворожите давайте!

Магичка отдернула руку и сама не заметила, как повысила голос:

– Сказала: не возьмусь!

– Да не надо тут благочестия корчить! Все знают, чего ворожеи делают! Белоручку из себя строите, цену набиваете?

– Разбирайтесь без меня! – рявкнула магичка и быстро пошла к дому, но женщина с обезьяньим проворством загородила ей дорогу.

– Я к вам пришла – так и забота ваша!

– Что? – оторопела Умма.

– У меня глаза есть! Вижу я, что за люди к вам ходят! Двое мужиков третьего дня являлись! Чего двоим мужикам к одной бабе переться, а?

– Кристалл у них был, – ринулась Умма отстаивать свое доброе имя. – Хотели узнать, для чего назначен, вот и все!

Ответом было презрительное фырканье. Магичка мысленно отвесила себе пинка: вот еще, кинулась оправдываться! Было бы в чем да перед кем!

– А пара, что тем же вечером причапала? Да у мужика дочка есть, старше той девки! А тетка сегодня с утра приплюхала – вдовица, ишь ты! Чего это ее муж вдруг взял да помер, а? Не старый вовсе был! Небось отравила! А к ворожее за новым ядом пришла!

– За лекарством, а не за ядом! – возмутилась магичка и снова мысленно пнула себя.

– Ну так и мне лекарство надо! Занимаетесь не пойми чем, а в мелочи помочь не желаете, да?

– Не желаю! – Раздосадованная Умма поперла в обход: женщина, упершая руки в бока, перегородила неширокую дорогу.

– Ведьма! – сплюнула она и скривила губы еще сильнее.

Бивилка прошмыгнула мимо и решила, что первое ее впечатление было слишком оскорбительным для обезьян.

– Что это было? – шепотом спросила она Умму, когда та наконец отворила дверь дома.

– Соседская доченька, которая нагулявши, – подруга дернула плечом. – Ты не сообразила, что ли?