- Хочешь стать моим партнёром?

- Увольте. – Шепчет брюнет, вскидывая ладони вверх. – Мне и так своего дерьма хватает. – Твоя жена знает, чем ты занимаешься? – С хитрым прищуром чёрных глаз.

- Меньше знает, крепче спит. Не так ли?

Горький ухмыляется, подливая в бокалы бурбон, и протягивает мне один. Мне нравится этот парень. Хладнокровный, откровенный в меру, прямолинейный. Сильный. Стержень чувствуется на расстоянии. Мне бы не помешал такой человек. Но, увы, парень лучше знает, чего он хочет.

- Кого вы ждёте? – Кивает на малышку на моей груди. Варя говорила, что вы решили не узнавать…

- Решили. Пусть будет сюрпризом. – Пригубил алкоголь, раскачиваясь чуть сильней, потому что Алина недовольно закряхтела, цепляя крошечными пальчиками мою футболку.

- И ни чуть не интересно?

- Конечно интересно. Но, выдержка у меня стальная. Кто бы ни был… я буду счастлив.

Горький молчаливо отпивает из своего стакана, и обводит медленным взглядом гостиную.

- У вас отличный дом. – Кивает в сторону панорамного окна с видом на Адриатическое море. Необыкновенно синее. - И место, я тебе скажу, райское. Вода в море чистая, как слеза младенца. Воздух, что надо.

- Может, прикупишь дом по соседству? – Шучу. Но, как говорится, в каждой шутке…

- Всё может быть, Николас. Всё может быть.

***

Всё произошло так внезапно, что у меня волосы дыбом повставали. Мне позвонили из больницы и ошарашили по самое не хочу.

Прошло уже два или три часа, а вестей всё никаких не было. Я медленно, но верно сходил с ума. К ней меня не пустили. И не потому что нельзя, мать их! А потому что Агата сказала не пускать меня!

- Николас, успокойся… - Каталина пыталась успокоить меня, подсовывая бутылку с водой. А мне, черт возьми, нужна была водка.

Я толком понять ничего не успел из того, что мне объясняла Варя. Только то, что они уже собирались домой, как что-то пошло не так…

Сейчас Варвара преспокойно листала больничные буклеты, сидя на диванчике, и время от времени, так же как и Ката, говорила мне успокоиться.

- Это нормально, - Выжимала девушка из себя улыбку. Мне кажется, ей вообще тяжело улыбаться, глядя на меня. Но сейчас она старалась. – Я рожала Алю почти сутки.

- Сутки? Это шутка такая?!

Оглядываюсь на тётушку, но та лишь пожимает плечами. Конечно, она ведь не понимает, о чем говорит эта девушка. Но тоже улыбается… будто я псих.

Мои нервы сдавали. Я ловил каждого врача, что выходил из предродовой, но каждый раз слышал одно и тоже!

«Всё в полном порядке. Всё идёт по плану». Охуеть просто.

Время от времени я приоткрывал эти чёртовы двери, чтобы понять, что там происходит. Но я нихера не понимал…

…

Агата

До родов оставалось ещё неделя. И я даже сама не поняла, что произошло. Неприятная, еле уловимая тяжесть в животе заставили забеспокоиться.

Мы уже покидали кафе, собираясь возвращаться домой. Но Варвара настояла, чтобы я позвонила своему врачу.

И вот я здесь.

И уже жалею, что ранее отказалась от анестезии. Потому что время шло, и мне ничего не помогало. Черт возьми!

Я лежала, подключённая к аппаратам, и испытывала ад! Только сейчас начала понимать, почему врач так настаивала на том, чтобы я воспользовалась благами цивилизации и не испытывала эту боль…

Краем уха я слышала Нико. Он громко ругался, переходя с испанского на русский. Акушерка сказала, что он кому-то угрожал… час от часу не легче. Но я категорически не хотела, чтобы он присутствовал на родах.

Я не могла нормально дышать, вообще ничего не могла. Я не кричала. Молча скулила, вцепившись зубами в одеяло. И, да… меня знобило.

Когда ко мне зашёл врач, я взмолилась, чтобы он привёл анестезиолога…

Минут двадцать рассказов о последствиях и ещё о чём-то, кипа бумаг на подпись. Но я почти ничего не помню.

- Мне всё равно… - Выдыхаю, а такое чувство, что сейчас начну плеваться кровью. – Я всё подпишу. Только скорее…

Прошло минут десять, и мне, наконец, полегчало. Я вновь смогла дышать и даже говорить не захлёбываясь болью. Слабачка? Да.

Накатывала дремота, и сейчас мне бы очень хотелось, чтобы мама была рядом. Такая, как раньше. Та, что держала меня за руку. Та, что когда-то искренне волновалась за меня. Но... к слову, Николас снова отправил её в реабилитационный центр...

И я заснула. На пару часов выпала из реальности, чтобы набраться сил и позже сделать всё, чтобы встретиться с малышом…

…

Николас

Я почти отчаялся. Мой телефон разрывался от звонков. Мне наперебой названивали то Руслан, то Марк.

Я выкурил пачку сигарет, и Каталина, всё-таки достала мне флягу с водкой. Правда, было там на один раз… и на том спасибо.

Глаза норовили закрыться, но я понимал, что спать нельзя. Сколько я уже жду?

Часа четыре. Может, пять. Может больше. Я потерял счёт времени.

Снова уселся на диван и опустил голову, подпирая её ладонями, готовый завыть от неизвестности. Я их всех перестреляю к мудям собачьим, если со Снежком или с ребёнком что-то случится…

- Где наш папа?!

Громкий и бодрый голос откуда-то сверху заставляет меня подскочить на месте. Доктор стаскивает с лица маску, и рукавом стирает со лба капельки пота. Твою ж мать, будто это он рожал…

- Какие новости? – Сдвигаю брови, до сих пор не веря, что… всё закончилось?

- Вы можете застегнуть ваш халат, - Кивает на моё одеяние. – Тщательно вымыть руки, надеть маску…

Я ему сейчас голову откручу нахер…

- И пройти к супруге.

- Всё же хорошо? – Руки, блять, дрожат, и у меня не получается застегнуть халат.

- Всё отлично. – Лыбится тот. – Но только недолго. Маме и ребёнку нужно отдохнуть.

Киваю и провожаю хмурым взглядом удаляющуюся фигуру доктора. В это время ко мне подходит Ката и торопливо застёгивает пуговицы на моём халате. Опускает ладонь на мою грудь, привлекая к себе внимание.

- Поздравляю, милый мой. - Её голос отдаётся эхом в моей голове. Тётушка тянет меня за шею и прижимается губами к моей щеке. – Иди уже.

И я срываюсь с места. Бегу в уборную и тру руки под сильным напором горячей воды. Наспех сушу их, и цепляю на морду маску.

Ничего не вижу перед собой, когда, наконец-то, оказываюсь там, куда меня не хотели пускать даже под прицелом.

Толкаю дверь, за которой пряталась Снежок, и на мгновение замираю на месте. Ноги в миг немеют, а в горле пересыхает.