— Тоша, я должна вернуться, — она словно бы просила у меня прощенья, — я ведь ушла даже не простившись. Так нельзя, не по-людски это. Я быстро, к ужину уже буду дома.

— Я пойду с тобой, — мой голос прозвучал тихо, но безапелляционно.

Мне ужасно не хотелось расставаться даже на миг, не то что на полдня, но Алиса замотала головой.

— Не нужно, я справлюсь, — она поднялась с моих колен и начала оглядываться в поисках своей одежды. — Гор очень хороший и мудрый. Он всё поймёт.

Моя девочка рассеянно натягивала треники, привычным движением поправляла упавшую на лоб прядку и рассказывала, как открыла моё письмо и увидела нашу школьную формулу. И её накрыло, память восстановилась почти мгновенно, так что до фотографий дело не дошло. Она всё ещё плохо помнила свои злоключения в тундре, но, главное, она вспомнила меня и, не рассуждая, как была, в пижаме, отправилась к моему дому. Ей даже не пришло в голову рассказать всё Гору или хотя бы оставить ему записку. Ведь судьба отняла у нас целых десять лет. Не могла же она терять ещё больше времени.

Я слушал Алисин рассказ, и во мне прорастало какое-то смутное беспокойство, словно я забыл что-то очень важное. Я пытался отделаться от этого наваждения, но оно только сильнее впивалось в мой ум, как пиявка. Тем временем моя девочки оделась, и я проводил её до дверей. Потом мы долго прощались, словно опять собирались расстаться на десять лет, а не до вечера. Когда дверь за Алисой наконец захлопнулась, меня внезапно пронзила мысль, что я больше никогда её не увижу. Я попытался расслабиться и отогнать эту пакость, но всё было напрасно. Паника нарастала в моей душе снежным комом. И тогда я сдался и принял тот факт, что моя интуиция не с проста бьёт тревогу, и лучше бы мне разобраться со своими глюками, пока не стало поздно.

Стоя посреди комнаты, я рассеянно озирался, пытаясь понять, что же меня так зацепило, но вокруг не было ничего необычного. И когда я совсем было решил забить на всю эту мистику, в памяти вдруг всплыла фраза, оброненная Гором в моём сне. Его слова сработали как ушат холодной воды. Что же я натворил! Ведь знал же про проклятие Гора и Анары, но как-то не подумал, что могу стать его спусковым крючком. Это случалось уже много раз и теперь из-за меня случится снова. В очередном воплощении Анара уйдёт от Гора и должна будет погибнуть. Причём долго гадать, как это случится на этот раз, не приходится. Повторится история многовековой давности. Охотники, не сумев достать меня, выместят свою злость на моей любимой. Нужно немедленно бежать за ней и увести её в Убежище.

Я уже прыгал на одной ноге, пытаясь другой попасть в штанину джинсов, когда до меня внезапно дошло, что никакое Убежище не спасёт Алису от судьбы. Если надо, карма достанет её и там, и вообще, где угодно. От отчаяния у меня подкосились ноги, и я плюхнулся на пол, обхватив голову руками. Одной глупой детской формулой я подписал моей любимой смертный приговор. Если б мне не пришло в голову повыпендриваться, память бы к ней не вернулась и тогда…не было бы вчерашней встречи, и этой ночи тоже бы не было, а моя Алиса навсегда осталась бы Анарой. И это было ещё хуже.

Наверное, если я сейчас исчезну, то Алиса останется с Гором, и трагедии не случится. Засада в том, что я просто не могу отказаться от моей любимой. Нет у меня таких сил в организме. Лучше пристрелите. Вот ляпнул, не подумав, и тут же понял, что чушь сморозил. Как же переменчиво наше восприятие действительности. Всего несколько часов назад я равнодушно смотрел в дуло направленного на меня оружия и меланхолично размышлял о Горе. А теперь был готов цепляться за жизнь и руками, и ногами, и хвостом, если бы он у меня был, за каждый миг жизни с моей милой. Не хочу я умирать, и не просите. Судьба сделала мне царский подарок, и я просто не в силах от него отказаться. Только вот как мне жить с пониманием, что я несу смерть моей любимой? Это же немыслимо.

Зачем я только позволил ей отправиться к Гору без меня? Мы ведь всегда должны быть вместе. Я знал это с того самого момента, когда в пятом классе учительница представила нам новенькую по имени Алиса. Снова нахлынуло чувство, что я больше никогда её не увижу, и наваждение начало постепенно перерастать в панику. Стоп. Довольно фрустраций. Время, наверняка, ещё есть. Нужно только сосредоточиться и что-нибудь придумать. А вот думать как раз лучше там, где время течёт по-иному, то есть в Убежище. Пока я буду соображать, как всех спасти, здесь ничего не случится, просто не успеет. Возможно, и Учитель тоже что-нибудь подскажет. Немного успокоившись, я оделся и уселся в любимое кресло.

На этот раз мне потребовалось немного больше времени, чтобы переместить сознание в Убежище. Всё-таки для таких вещей требуется спокойствие и расслабленность, которых мне в тот момент явно недоставало. Первым делом я спустился вниз к Учителю и рассказал о смерти Дали и о том, что Охотники нарушили договор, и теперь всем ученикам Убежища грозит смерть. Больше всего я опасался за Марго. Скорее всего она оказалась в заложниках у маньяков, раз уж её брат дал согласие меня убить. Я ни словом не обмолвился про Алису, а Учитель, к счастью, не спросил. Не до того было. Он сразу ушёл к себе в комнату, наверное, отправился в базовую Реальность спасать своих учеников. Я, конечно, предложил свою помощь, но мы оба понимали, что здесь я ничем помочь не смогу.

После его ухода я немного посидел у камина, пытаясь привести свои мысли в порядок и нащупать решение проблемы с Алисой и Гором. Называть мою девочку Анарой мне больше не хотелось, хоть режь. Как только я немного успокоился, меня начало клонить в сон. Видимо, догнала бессонная ночь. Это было даже к лучшему. К тому времени, когда в Убежище поднимется кипиш из-за прибытия новых постояльцев, я уже хорошенько высплюсь и буду готов действовать, правда, пока непонятно как. И я отправился в свою комнату. Перед сном я по привычке выглянул в окно. Мерзкое белёсое пятно с мерцавшими сквозь него звёздами висело на своём месте, но вроде бы пока не увеличивалось в размерах. Я улёгся в постель и мгновенно провалился в сон. И снова сторожевой волк сидел у моей кровати на коврике, и было мне спокойно, как в детстве. Когда мой сторож поднялся, я понял, что пора просыпаться.

В мою дверь кто-то настойчиво, если не сказать, назойливо стучал. Судя по лёгким сумеркам за окном, я проспал не более трёх часов. Вот ведь неугомонные. Завернувшись в одеяло, я прошлёпал босыми ногами к двери. Стоило ей чуть приоткрыться, как в мою комнату ворвался розово-голубой вихрь, и Марго повисла у меня на шее. Она одновременно и смеялась, и плакала, и что-то бессвязно лепетала, в общем, истерика в классическом исполнении. Я взял девушку за плечи и слегка встряхнул, чтобы привести в чувство. При этом одеяло свалилось на пол, и я остался стоять в одних трусах. Хорошо ещё, что не спал голым. Марго тут же перестала метаться и стыдливо отвернулась. В целом я достиг своей цели, хотя и не совсем так, как планировал. Пока я в скором темпе натягивал джинсы и майку, Марго стояла, скромно потупив глазки, как юная гимназистка, но я-то видел, что она исподтишка подглядывает. Вот чертёнок.

Я был так рад тому, что Марго цела и невредима, что даже не прореагировал должным образом на её эмоциональное появление.