– Зависит от здоровья человека, – предположил Иден. – Зафиксированы случаи смерти от половины грана…

– А случалось, что выживали и после двадцати, – закончил Барнс.

Кокрилл нетерпеливо покачал головой: должна же быть смертельная доза, безопасная доза и что-то среднее! Да, медицине до точной науки еще далеко. Он сердито спросил:

– У кого-нибудь из вас есть морфий в личном распоряжении?

– О господи, – ахнула Фредерика.

– В чем дело, мисс Линли?

Немного порывшись в кармане сумки с противогазом, она достала маленькую белую таблетку и положила на стол.

– Я так и знала, что этим кончится.

– Что это? – строго спросил Кокрилл.

– Морфий, разумеется. – Фредди протянула руку, чтобы забрать таблетку. – Она вам не нужна? Вот и отлично.

– Конечно, нужна! Почему вы носите ее в сумке с противогазом?

– Мы все носим с собой небольшую дозу – на случай, если в результате авианалета нас засыплет под развалинами, – объяснил Барнс, переводя взгляд с Кокрилла на Фредерику. – В ловушке небольшая доза очень даже пригодится. Тогда спасателям не придется рисковать своей жизнью, чтобы добраться до вас и сделать укол. Я дал немного мисс Линли и сам ношу с собой половину грана.

Он достал маленькую коробочку и выложил на стол две маленькие белые таблетки.

– Вот мои, – сказал Иден, последовав его примеру, а когда майор Мун протянул две таблетки, добавил: – Давай, Вуди, выкладывай!

– Надо отдать? – умоляющим голосом произнесла Эстер.

Ее мать умерла, проведя три дня под руинами дома. Кокрилл посмотрел на девушку из-под насупленных бровей. Его взгляд был исполнен жалости.

– Увы, надо. Но я верну их тебе, как только закончу расследование. – Обведя всех взглядом, он добавил, иронически подняв бровь: – Полагаю, таблетки попали к вам неофициальным путем?

– Ну, в принципе, да, – кивнул Иден, улыбнувшись в ответ.

– И в каждой четверть грана? А какова обычная доза?

– Четверть грана, – ответил Мун.

– К чему все это? – не сдержался Иден. – Какое отношение имеет морфий к смерти Мэрион Бейтс? Ее ведь зарезали?

– Да, зарезали. – Инспектор затушил сигарету, наступив на нее каблуком, и тут же стал сворачивать следующую. Сосредоточенно глядя на свои пальцы, он тусклым голосом произнес: – На лице мисс Бейтс застыло выражение… я бы сказал, недоумения. Убийца ударил ее в грудь, попав чуть ниже сердца.

– Вы сказали «недоумения»? – дрогнувшим голосом переспросила Вудс.

Кокрилл поднял голову.

– Вы ее видели. Разве вы сами не заметили?

Она посмотрела на него как во сне.

– Недоумения! Точно! Именно такое у нее было выражение! – У Вудс словно камень с души упал. – Мэрион была сильно удивлена. Она просто глазам своим не верила.

Все присутствующие посмотрели на нее с любопытством.

– Сестра Бейтс умерла мгновенно, Барни? – спросила Фредерика в своей трогательной манере, с детской уверенностью, что у него на все есть ответы.

– Если удар пришелся прямо в сердце, то, думаю, да, – кивнул Барнс. – Но в любом случае очень быстро.

Эстер начала что-то говорить, потом замолчала и спросила только:

– А что было дальше?

Кокрилл докурил сигарету и, глядя на последнюю струйку дыма, тихо произнес:

– А потом случилось вот что. Убийца был одет в чистый хирургический комплект, который он взял из шкафа с бельем, и маску, закрывающую все лицо, с прорезью для глаз. Он принес с собой или достал из корзины с использованным бельем испачканный комплект и маленькую продолговатую маску, нацепил это все на труп, положил тело на операционный стол, а затем… – Инспектор помолчал и задумчиво добавил: – Еще раз ударил ножом.

– О, Барни! – выдохнула Фредерика. Капитан накрыл ее руку своей теплой ладонью.

– Ударил второй раз, когда она была уже мертва? – с отвращением переспросила Вудс.

– Именно, – ответил Кокрилл. – Вторая рана была меньше и совсем не кровоточила.

– Откуда вы знаете, какая была первой?

– Я работаю инспектором полиции, – ответил Кокрилл, саркастически подняв бровь. – Второй удар был нанесен позднее, когда ее уже переодели в хирургический комплект, а первый еще до того – края разреза на куртке неровные. Убийца, очевидно, хотел создать впечатление, будто оба удара нанесены одновременно, когда она была уже одета в медицинскую форму, но, думаю, все было иначе и куртку натянули на мертвое тело, а потом ударили еще раз.

– Зачем? – воскликнула Вудс, вся дрожа. – Зачем это ему?

Кокрилл и сам хотел бы знать, а поскольку ответа у него не было, поскольку в отсутствие сколько-нибудь надежных фактов он был беспомощен и жалок, он сделался нервным и раздражительным и глядел в жалкие белые лица с какой-то необъяснимой враждебностью. Завтра начнется обычная работа: сбор отпечатков пальцев, фотографирование, бесконечные допросы, результаты которых предстоит обдумывать и сопоставлять, – привычные атрибуты полицейских будней. Но сегодня… сегодня делать было нечего. Надо отпустить людей… а ведь, судя по всему, один из них был убийцей.

Он вдруг торопливо произнес:

– Убийца взял два грана морфия из шкафа с ядами. Так что будьте начеку!

Ему доставило почти садистское удовольствие – видеть, как их лица еще больше побелели и вытянулись.

– Из шкафа в операционной? – в недоумении переспросила Вуди.

– Да, из шкафа с ядовитыми веществами в операционной. Когда сестра Бейтс лежала мертвая на столе, шкаф был открыт, и морфия там не было. – Инспектор резко повернулся в сторону Вудс: – В журнале учета указано, что в шкафу должно быть два грана морфия, верно?

– Думаю, верно, если в журнале так написано, – согласилась Вудс. – Запасы морфия подходили к концу, мы как раз завтра хотели их пополнить.

– Возможно, это и была улика, – предположил Иден. – Склянка с морфием, я имею в виду.

Кокрилл выяснил все, что хотел. Он повернулся к столу, чтобы забрать макинтош, водрузил шляпу на голову и приготовился к очередному рывку в ночь. Уже стоя на пороге, инспектор сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Нет, улика – не морфий. Морфий лежал на средней полке. Улика, что бы это ни было, была спрятана на нижней, между корпией, бинтами и прочими перевязочными материалами. Чтобы ее достать, Бейтс повернулась к двери спиной, не подозревая, что за ней следят. А кто-то в маске и хирургическом костюме уже стоял, опершись рукой о косяк, и молча наблюдал за ней…

Эстер вскрикнула раз, потом еще и разразилась жутким, леденящим душу хохотом. Все потрясенно смотрели на нее. Иден вздрогнул и закрыл глаза, словно не мог видеть ее пустой, бессмысленный взгляд, Мун пошатнулся от невыносимой усталости, Барни обнял Фредерику, и она уткнулась в его плечо, дрожа с головы до ног, Вудс… Вудс подошла к Эстер, размахнулась и изо всей силы влепила ей пощечину.