— Так ведь с камнем оно надежнее…

— Помнишь, ты в дружинном доме ту штуку с ножом показывал?

Молодой лих кивнул и молча взялся за дело.

Жемчужный сумрак рассвета уже позволял осмотреться. Чуть в стороне чернело пятно старого кострища: мадуфиты останавливались здесь в прошлый раз, когда двигались к Новоторной. След вел как раз мимо кострища… и около него же исчезал.

— Обманка, — сказал Торопча. — Видно, в заросли свернул!

Говоря так, он, однако, прижал палец к губам и указал совсем в другую сторону, на развалины. Встал на тесаный камень, едва заметный в траве, с него так же мягко шагнул на другой. Пригнулся и махнул рукой: так и есть, след возобновлялся и вел к скату потолочной плиты.

Плита крошилась под ногами, но вес людей еще выдерживала. Верхний конец ее лежал на обломках противоположной стены, и по этим обломкам вполне можно было спуститься вниз. Там заросли расступались, образуя тропку к темной глыбе смежного строения. Ветви кустарника по левую руку чуть заметно колыхались.

Однако Нехлад решительно остановил рванувшегося туда Буевита:

— Обманка…

— А где же они?

Яромир указал на соседнюю постройку, вероятно единственную более-менее уцелевшую в городище.

— Что им там делать? — зло воскликнул Буевит. — Почем ты знаешь-то?

Нехлад не ответил, а если бы и захотел — вряд ли смог бы. Знал — и все тут.

Смежная постройка, вернее, ее остатки находились в двадцати саженях. Яромир, не таясь, взобрался на возвышение, где зиял проломленный пол посреди кривого оскала стен… Стен ли? Он неожиданно вспомнил курган подле Хрустального озера, которое лихские легенды называли Много Крови. И, точно услышав его мысли, рядом прошептал потрясенный Тинар:

— О благие боги! Могильник на Монгеруде…

— Суртак утащил девушку к древним могилам. Должно быть, то был храм, — кивнул Нехлад на оставшиеся позади руины. — А это — захоронение при нем.

— Плевать! — рыкнул боярин. — Хоть врата в Исподний мир — я до него доберусь!

Он первый шагнул в провал.

То ли каменные обломки потолка так удачно нагромоздились, то ли здесь прежде было какое-то каменное сооружение, но спуститься по груде глыб оказалось несложно. Внутри было тихо и царила кромешная тьма.

Буевит, стоя в круге тусклого света, проникающего сверху, поднял меч и крикнул:

— Выходи, мерзавец!

— Здесь никого нет, — сказал Нехлад. — Нам нужен огонь. Торопча, дай несколько стрел, я сделаю факел.

— Нет нужды, боярин, я прихватил их со стоянки. Ливейцы заготовили.

Тинар тотчас вооружился кресалом и затеплил трут.

— Значит, эта сволочь мадуфитская тоже не по темени торкается? — хмуро произнес Буевит. — Как это он сумел все предусмотреть?

— Просто суртак умен, — ответил Яромир, пока стрелок разжигал два факела, — Еще по пути к Новоторной наткнулся на развалины и осмотрел. Должно быть, здесь уцелел подземный ход.

— Какой ход, если это гробница?

Нехлад мог бы ответить: так уж, значит, заведено было у синтан, чтобы из храма к месту захоронения знатных людей могли пройти жрецы… или души усопших могли беспрепятственно посещать ночные службы. Только все это было лишнее и ненужное, и непонятно даже, зачем задерживаются в голове подобные мысли.

Факелы затрещали, роняя огненные брызги. Стал виден растрескавшийся купол над головами; в нишах танцевали тени, у южной стены высилось от пола до потолка изваяние Огнерукого, очень похожее на то, что видел Нехлад в Хрустальном городе, но выполненное несколько грубее. А напротив темнела уводящая вниз лестница под аркой.

Они спустились на следующий ярус и здесь нашли шесть захоронений в глубоких нишах. В середине помещения высился алтарь, украшенный диковатой резьбой, в которой угадывались какие-то невероятные существа — полулюди-полузвери. А еще ниже вели уже две арки.

— Сюда пойдем, — указал Яромир на восточную.

— А почему не туда? — рыкнул Буевит. — Откуда ты… Нехлад резко приложил палец к губам и, пригнувшись, указал на следы в толстом слое пыли, покрывавшей пол.

Буевит понимающе кивнул. Яромир шагнул вперед… и замер.

— Ты что? — прошептал, толкнувшись в его спину, стабучанин.

— Готовься к бою, — тихо ответил ему Нехлад. И, повернувшись к Тинару, добавил по-лихски: — Не ввязывайся в бой, иди дальше.

Нижний ярус оказался еще просторнее. Потолок здесь поддерживали колонны, между ними высились грубо высеченные идолы. Выщербленная лестница, сделав поворот, вела к центру зала. Спустившись по ней до середины, Яромир бросил факел вперед, а сам прыгнул влево. Загудевшее пламя отразилось на обнаженном клинке.

Суртак ждал погоню за каменной фигурой у подножия лестницы. Конечно, слева: он мог уже видеть, что славиры не надели щитов. Нехлад приземлился в двух шагах за его спиной. Мадуфит успел развернуться и взмахнуть клинком — молодой боярин отразил удар и атаковал сам.

Вслед за ним прогрохотал по ступеням Буевит. Его длинный меч тут же устремился к шее ливейца, однако тот оказался достаточно ловок, чтобы сражаться и с двумя противниками. В левой руке у него поблескивал длинный нож.

— Дальше, дальше идите! — крикнул Нехлад спутникам, обрушивая на противника град ударов. — Там Незабудка и второй мадуфит!

Упоминание о племяннице отрезвило Буевита, и он оставил Яромира с хитроумным суртаком. Тинар задержался, расправив кнут, но мадуфит тотчас исхитрился отгородиться от него Нехладом.

— Да скорее же, девушку спасай! — крикнул Яромир.

В глазах суртака, уже готового пожертвовать собой ради выполнения приказа, мелькнула безумная надежда выжить. Как только спутники Нехлада скрылись из виду, он перешел в наступление, отбил меч сурочца и, развернувшись на пятке, выбросил вперед левую руку с ножом.

Но Нехлад не поддался на уловку. Еще яростней зазвенела сталь, клинки тускло посверкивали в полумраке. Несколько взаимных выпадов подряд убедили поединщиков, что они стоят друг друга.

— Как ты догадался, что мой товарищ там? — спросил вдруг суртак на довольно чистом славирском.

Нехлад усмехнулся и даже открыл рот, но отвечать не стал. Да мадуфит и не для того спросил, чтобы ответ услышать — в тот же миг он, упав на колено, вытянулся, как струна, и нанес колющий удар в пах. Но Яромир, чего-то такого и ждавший, довольно легко увернулся и полоснул ливейца по шее.

Суртак упал без звука. Нехлад, подобрав факел, устремился в ту сторону, где слышались голоса.

Его догадка оказалась верна: в западной стене нижнего яруса имелся ход, ведущий, конечно, в подземелье древнего храма. Когда-то арку перегораживала железная дверь — теперь от нее остались только ржавые лохмотья. Шагах в сорока за порогом, в дальнем конце перехода, два факела освещали пятерых человек.