паника. Войдя в кабинет следом за мной, Томас закрывает дверь.

— Чем могу вам помочь, детектив?

Я обхожу стол, опускаю сумку на пол, отодвигаю кресло и сажусь. Рассчитывая, что он последует моему примеру, но Томас остается стоять.

— Хотел сообщить вам, что провел неделю, работая по названному вами подозреваемому. Берт Родс.

Я морщу лоб: про Берта Родса я успела позабыть. За последнюю неделю столько всего случилось, что я думаю совершенно о другом — о цепочке в шкафу и открытии насчет Обри Гравино, о рубашке Патрика, пахнущей духами, его лжи про конференцию и царапине у него на боку. О визите к маме и о том, что я нашла в кейсе Патрика — теперь оно лежит в моей собственной сумке. Доказательства, которые я нашла, и доказательства, за которыми сейчас собралась ехать. Воспоминания о Берте Родсе у меня дома, с дрелью в руке, буравящем меня взглядом, кажутся сейчас столь отдаленными. Хотя чувство паралича я помню, и свой страх тоже. Но и то, как уверенно держалась, невзирая на все нарастающее ощущение опасности. Вот только сейчас у опасности совершенно иное значение. С Бертом Родсом я, по крайней мере, не жила под одной крышей, у него не было ключа от двери, которую я за ним заперла. События прошлой недели вызывают у меня чуть ли не ностальгию, тоску по тому моменту, когда я стояла в коридоре, прижавшись спиной к двери, и прекрасно понимала, где проходит грань между добром и злом.

Детектив Томас переступает с ноги на ногу, и я внезапно ощущаю еще и вину. За то, что направила его по ложному следу. Да, Берт Родс — дурной человек. Да, в его присутствии я чувствую себя в опасности. Только вот найденные мной за прошедшую неделю улики указывают совсем в другую сторону — и мне, кажется, следует об этом заявить. Но побеждает любопытство.

— Правда? И что вам удалось найти?

— Ну, для начала, он обратился в суд за ордером на запрет приближаться. Против вас.

— Что? — Пораженная этим заявлением, я вскакиваю с места; кресло скрежещет по полу, словно сломанный ноготь по грифельной доске. — За каким таким ордером?

— Прошу вас, доктор Дэвис, сядьте. Он заявил, что во время визита к вам в дом ощутил угрозу.

— Он ощутил угрозу? — Я повышаю голос, Мелисса теперь наверняка меня слышит, но мне уже наплевать. — С чего бы это, интересно? Это я ощутила угрозу! Я была безоружна!

— Доктор Дэвис, сядьте.

Какое-то время я таращусь на него, изумленно моргая, поскольку не верю собственным ушам; потом все-таки медленно опускаюсь обратно на кресло.

— Он утверждает, будто вы заманили его в дом под выдуманным предлогом, — говорит Томас, сделав ко мне шаг. — Будто он приехал, полагая, что это обычный вызов по работе, но, оказавшись внутри, понял, что намерения у вас иные. Что вы учинили ему допрос, пытались дергать за веревочки. Добиваясь, чтобы он признался в чем-то преступном.

— Полная чушь! Я его вообще не вызывала, это сделал мой жених.

Я чувствую, как при слове «жених» что-то подступает к горлу, и с усилием загоняю это обратно.

— А откуда у вашего жениха его номер?

— С веб-сайта, надо полагать.

— И что именно вас привело на этот веб-сайт? С учетом вашей истории многовато для простого совпадения.

— Послушайте, — говорю я, запуская пальцы себе в волосы. Я уже вижу, к чему все идет. — Хорошо, сайт открыла я сама. Я только что обнаружила, что Берт Родс тоже живет в городе, и сочла, выражаясь вашими словами, что это вряд ли простое совпадение. Я думала тогда про девочек и отчаянно пыталась понять, что с ними случилось. Жених заметил его у меня на ноутбуке и позвонил в фирму, не ставя меня в известность. Это просто дурацкое недоразумение.

Детектив Томас кивает, явно не веря мне.

— Надеюсь, это все? — Раздражение чуть ли не капает у меня с языка.

— Нет, не все, — отвечает он. — Мы также выяснили, что подобное с вами не впервые. И все выглядит до боли знакомым. Преследование, теории заговора… Даже запретительный ордер. Имя Итан Уокер вам что-нибудь говорит?

Глава 33

Впервые я увидела его на вечеринке — он зачерпывал пластиковым стаканчиком из сосуда с неоново-красной жидкостью. Было в нем что-то такое, чему я и определения-то не могла подобрать, — неземное, что ли, как если бы все присутствующие в комнате будто чуть выцвели; он же сиял, вобрав в себя все краски.

Я отпила из собственного стаканчика и поморщилась: алкоголь на студенческих вечеринках качеством не отличался. Впрочем, это было не слишком принципиально. Выпить мне требовалось ровно столько, чтобы чуть оцепенеть, притормозить реакции. «Валиум» у меня в венах уже помог успокоить нервы, обволок сознание химическим ощущением спокойствия. Я опустила глаза на стаканчик, где еще оставалось на палец жидкости, и осушила его.

— Его зовут Итан.

Я перевела взгляд налево — рядом со мной стояла Сара, моя соседка по комнате, и указывала глазами на привлекшего мое внимание юношу. Итан.

— Симпатичный, — сказала она. — Пошла бы, поговорила с ним.

— Да стоит ли?

— Ты с него целый вечер глаз не сводишь.

Я стрельнула на нее глазами, чувствуя, как вспыхнули щеки.

— Ничего подобного.

Она усмехнулась, взболтала жидкость в собственном стаканчике и тоже сделала глоток.

— Ну, не хочешь — не надо. Тогда я сама поговорю.

Я смотрела вслед Саре, направившейся к нему сквозь завесу из шума и жара разгоряченных алкоголем тел, неторопливо, но решительно — женщина, увидевшая цель. Я же стояла как вкопанная на своем привычном месте у стены — откуда я могла видеть всю комнату, всегда понимать, что происходит вокруг, где ко мне не могли подкрасться сзади или застать врасплох иным способом. На Сару это было очень похоже. Вся наша дружба в университете сводилась к одному — Сара забирает себе то, что мне самым очевидным образом хочется. Кровать на нижнем ярусе в общежитии, комнату со встроенным гардеробом в квартире, которую мы сейчас снимали на двоих, последнее оставшееся место на курсе по психологическим аномалиям, единственную бежевую блузку среднего размера в витрине бутика. Ту самую, что сейчас на ней.

И вот теперь — Итана.

Я смотрела, как Сара подходит к нему, хлопает по плечу. Он поднял к ней взгляд, широко улыбнулся и заключил в дружеские объятия. «Ну и ладно, — подумала я. — Все равно он по параметрам не подходит». Тем более что так и было. На мой вкус крупноват; когда он прижал Сару к груди, на руках