взбугрились внушительные бицепсы. Захоти он только, и мог бы удержать ее на месте, сдавливая, словно боа-констриктор, пока она не переломится. И еще Итан производил впечатление чересчур популярного. Чересчур привычного получать все, что захочется. А я никогда не связывалась с парнями, которые чувствуют себя в своем праве, которые могут взбеситься, если я вдруг передумаю.

Я перевела взгляд на входную дверь — портал, ведущий из душного жилища назад, в прохладный осенний воздух университетского городка. Я всегда следовала правилу не возвращаться домой в одиночку, но сейчас Сара, похоже, собралась подзадержаться, так что выбора не оставалось. К ключу от квартиры прицеплена цепочка перцового баллончика, да и идти-то всего пару кварталов. Я немного поколебалась — стоит ли подойти к ней и попрощаться или просто развернуться и уйти. Впрочем, я не думала, что кто-нибудь заметит.

Решившись наконец, я развернулась уже у самой двери, чтобы напоследок окинуть взглядом вечеринку, и тут обнаружила, что они на меня смотрят. Оба, Итан и Сара. Она что-то нашептывала ему на ухо, деликатно прижав к губам сложенную трубочкой ладошку, а он улыбался и чуть кивал. Я почувствовала, что у меня сейчас сердце из груди выскочит, и опустила глаза на до сих пор зажатый в ладони пустой стаканчик, отчаянно желая, чтобы там нашелся еще глоточек — хотя бы для того, чтобы чем-то занять руки, а то болтаются как тряпки. Не успела я шевельнуться, как Итан уже направился ко мне, глядя прямо в глаза, словно, кроме меня, в комнате никого и не было. Что-то во всем этом заставило меня занервничать, но не так, как я обычно нервничала в присутствии мужчин — настороже, на грани. От него я занервничала в хорошем смысле, в предвкушении. Ладонь сжала стаканчик с такой силой, что я услышала треск пластика. Когда он наконец до меня добрался, его могучая рука скользнула вдоль моей — кожи коснулась мягкая фланель его рубашки.

— Привет, — сказал Итан, широко улыбнувшись. Зубы такие белые, такие ровные… И запах — бывает, прохладная волна такого аромата обдает тебя, когда проходишь мимо двери магазина. Клевер и сандаловое дерево. Тогда я еще не знала, что это за аромат, но в ближайшую пару месяцев изучила очень хорошо. Как он неделями остается у тебя на подушке, когда тепло его тела давно ее покинуло. Как ты узнаешь его повсюду — там, где он побывал, там, где он не должен был побывать…

— Так вы, значит, с Сарой соседки? — спросил Итан, легонько меня подтолкнув. — А мы с ней в одной группе.

— Ага, — сказала я, кинув взгляд в сторону подруги, наполовину уже растворившейся в толпе, и мысленно извинилась перед ней за то, что автоматически заподозрила дурное. — Меня зовут Хлоя.

— А я Итан, — сказал он и вместо рукопожатия протянул в мою сторону полный стаканчик. Я приняла его, вставила в свой, уже опустевший, и отпила через сдвоенный краешек. — Сара сказала, ты в медицине?

— Психология, — ответила я. — Надеюсь следующей осенью начать магистратуру — а там, глядишь, и до диссертации дойдет.

— Ого, — воскликнул он, — вот это планы! Слушай, здесь что-то слишком громко — может, отыщем местечко поспокойней, поболтаем…

Помню, как у меня в тот момент все внутри упало: я поняла, что он такой же, как и остальные. И однако почувствовала, что не имею права его судить. Я и сама так поступала. Пользовалась людьми. Пользовалась их телами, чтобы ощущать себя не столь одинокой. Только в этот раз ощущение было иное. Это мной должны были воспользоваться.

— Я, собственно, уже уходить собираюсь…

— Так, что-то нехорошо прозвучало, — перебил меня Итан, вскинув руку. — Понимаю, парни, наверное, всегда так говорят. Местечко поспокойней — к примеру, мою спальню, да? Только я совсем не это имел в виду.

Он робко улыбнулся; я же прикусила губу, пытаясь расшифровать, что же он в таком случае имел в виду. Итан никак не подходил мне по параметрам, не вписывался в испытанную на практике схему, позволявшую мне уже длительное время оставаться в безопасности как физически, так и эмоционально. Никуда-то он не вписывался со своей фотогеничной улыбкой и блондинистой прической, встрепанной, словно только что с пляжа. Предплечья как у античной статуи, притом чувство такое, что в спортзал ему ради этого даже и заглядывать не пришлось. Разговор с ним казался одновременно совершенно безопасным и крайне рискованным, словно ты пристегнулась к сиденью на «русских горках», защелкали цепи, тебя уже тянет вперед, сердце ушло в пятки, вот только обратной дороги нет.

— Может, здесь?

Итан махнул рукой в сторону замусоренной кухни — повсюду липкие стаканчики от прошлых вечеринок и пустые коробки из-под пива, дверь же кто-то аккуратно снял с петель и унес. Внутри, впрочем, никого. Достаточно тихо, чтобы разговаривать, достаточно света, чтобы не слишком переживать. Я кивнула и двинулась впереди него через забитый народом коридор туда, под сияние флуоресцентной лампы. Итан ухватил полотенце, быстро протер стойку и, усмехнувшись, похлопал по ней ладонью. Я подошла, уперлась поудобней руками, забросила себя вверх — и уселась на самом краешке, болтая ногами. Он присел рядом, легонько чокнулся со мной своим стаканчиком. Мы отпили по глотку, глядя друг на дружку поверх пластика.

И просидели там следующие четыре часа.

Глава 34

— Доктор Дэвис, будьте добры, ответьте на мой вопрос.

Я смотрю на детектива Томаса и моргаю, пытаясь отогнать воспоминания. Я все еще чувствую, что ладони у меня липкие от разлитых некогда по стойке напитков, что от неподвижного многочасового сидения на твердом затекли ноги. Мы поглощены разговором. И совершенно забыли про мир за пределами неухоженной кухоньки. Шум вечеринки постепенно иссякает, и вдруг оказывается, что из гостей здесь остались лишь мы. Безмолвная прогулка по направлению к дому, палец Итана легонько сцеплен с моим, сквозь деревья сочится осенний ветер. Он довел меня до подъезда и подождал на углу, пока я не отопру дверь и не помашу на прощание рукой.

— …Да, — говорю я наконец, чувствуя, как сдавливает горло. — Итана Уокера я знаю. Но, похоже, вам это уже и так известно.

— И что вы можете о нем рассказать?

— Мы встречались с ним в университете. Восемь месяцев.

— И отчего расстались?

— В университете, — повторяю я. — Ничего серьезного. Просто отношения не сложились.

— Мне это описали по-другому.

Я меряю его гневным взглядом, внутри все кипит от ненависти, я даже сама себя пугаюсь. Естественно, он все знает. Просто хочет от меня услышать.

— Может, расскажете мне, как все выглядело с вашей стороны? —