Слегка побледневшая кожа, ярко-красная помада и фиолетовые стрелки, подчёркивающие её цвет глаз.

— Чего уставился? Нам пора выступать, — Йоко чувствовала что-то неладное во мне, поэтому, даже понимая, что наш выход через минуту, решила залезть в мою душу. — Что произошло, пока меня не было?

Её вопрос заставил сковать моё тело и мысли. Мне не хотелось врать Йоко, только не ей. Но и сказать правду будет очень тяжело. Веря, что девушке можно доверять, я решил открыться ей.

— Я не буду больше выступать, — опустил голову и тихо сказал я. Мои длинные волосы скрывали лицо, а нога всё ещё побаливала после удара.

— …

Её молчание не ощущалось как таковое. Скорее напротив, я понимал, о чём она говорит, знал что чувствует. Но девушке было также тяжело собраться с мыслями, как и мне.

Подойдя ко мне вплотную, да так что я начал ощущать холод, исходящий от её тела, Йоко тихим и ровным голосом начала:

— Подними свои глаза, и послушай, — нежно говорила подруга.

Я тяжело и со стыдом начал поднимать свою голову, чувствуя как моё сердце готово выпрыгнуть от напряжения.

Мои глаза уставились на девушку. Ей фиолетовые зрачки пульсировали, было понятно, что Йоко волнуется не меньше меня.

— Нет… слушай не меня, а своё сердце, — ладонь японки прикоснулась к моей груди. Я почувствовал холод даже через черную футболку и клетчатую рубашку.

Девушка также положила свой лоб прямо на мой лоб. Поэтому мы не видели ничего больше кроме своих лиц, в особенности глаз. Для меня это был фиолетовый цвет, а для девушки зелёный.

Странно, я думал лицо девушки сильно накрашено, чтобы добиться бледного, но естественного цвета кожи…

— Ты прямо сейчас бежишь от своей цели… что тебя пугает? — девушка переложила ладонь с моей груди на левую щёку.

Её рука очень холодна… будто прикоснулся к металлу, а не живому человеку.

— Каждый раз, когда вижу тебя, мне хочется плакать, — Йоко говорила правду, ей было необязательно использовать слова и фразы. Хватало одних лишь глаз.

Девушка сбавила голос ещё на один тон, сделав его еле слышимым.

— Зачем ты притворяешься? Разве тебе хорошо и спокойно от этого? — Продолжала спрашивать девушка, стараясь направить меня.

— Я… не хочу причинять боль другим людям, — признался я впервые кому-либо. Даже Валери не видела во мне спрятанной грусти, которую так тщательно скрывала моя улыбка.

— Как видишь, ты причин её мне, — её глаза начали сильнее пульсировать, а нажатие ладони на мою щёку изменилось.

От этих простых, но глубоких слов мне хотелось плакать. Не от того, что они адресовались мне. А потому что, я начинаю винить себя за все беспокойства, которые принёс Йоко.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — по голосу было понятно, девушка еле как держит себя, но сам тон немного поднялся.

— Просто не хочу…

— Послушай, — девушка положила и вторую ладонь так быстро, что зелёное длинное платье издало еле уловимый звук.

Какие же у неё холодные руки… она источает холодом, совсем как ветер раннею весной.

— Ты не хочешь играть, — поняла Йоко. — Но сыграй и выступи ради тех, кому ты дорог.

Её слова закрадывались мне прямо в душу, овладевая мной, также как магия музыки.

— Сделай это ради Валери, Лили и Райана, — Йоко перечислила мои друзей, но не назвала себя. — Они прямо сейчас в зале. Именно они рассказали мне о том, где ты находишься.

Наверняка они очень сильно удивились. Будь я не в подавленном настроении, то бросился бы обнимать японку такими крепкими объятиями. Насколько это вообще возможно.

— Сыграй не ради себя, а ради них. Плени музыкой своих лучших и единственных друзей.

Я сделаю это и выйду на сцену не ради Райана или Лили. Да даже не ради Валери.

Мои руки снова возьмут гитару, а голос начнёт петь, только ради тебя. Той, кто способна меня понять.

— Я сделаю это…

Глаза Йоко сразу же засияли, а их цвет наполнился ярко-фиолетовым так сильно, что было видно в темноте.

— Тогда сделаем это, — наконец улыбнулась девушка.

— Угу.

Как хорошо что мы стояли в темном коридоре, иначе японка вмиг заметила моё покраснение. Я уже давно начал определять красное у меня лицо или нет. Верным методом было сравнение температуры головы и тела.

Если мне лицо казалось более горячим, чем скажем, шея — то моё лицо как помидорка.

— Давай, — Йоко быстро схватила меня за ладонь и быстрыми шагами повела к старым дверям, туда, откуда я вышел.

Не знаю почему, но мне нравилось держать Йоко за руку. Мне нравилось то, что мы идём куда-то вместе.

Пройдя в ещё более темный, но короткий коридор, мы поняли, что Колин Уитекер давно закончил своё выступление. Заместитель директора прямо сейчас объявляла следующих участников.

— Мы ведь не опоздали? — обеспокоено спросила девушка в зелёном платье.

— Не должны были, — мои глаза сразу же решили проверить запястье на наличие часов. Но осмотрев правую и левую руки, я осознал, что никогда не носил наручных часов.

Мы синхронно замолчали и напрягли уши. Нам обоим хотелось услышать объявление, где значилось бы моё имя. Ради того, чтобы не разочаровывать Йоко.

— А следующее выступление принадлежит Итану, молодой звезде нашей школы, — заместитель Директора читала с листочка. — Под ваши бурные аплодисменты.

— Всё-таки успели, — выдохнул я.

— Пошли-пошли, — подпиновала Йоко.

Мы аккуратно вышли через двери и были сразу ослеплены светом, давненько мы не оказывались в столь освещенном месте. Никто из зрителей не видел этого прохода, поэтому мы спокойно и незаметно оказались у самой сцены.

— Подожди, надо гитару достать, — предупредил я девушку, которая уже готовилась подниматься на сцену.

— Давай быстрее, — Йоко хотела продолжать меня отчитывать. Но решила сделать это после выступления, чтобы не дизморалить меня раньше времени.

Дрожащими руками я вытащил гитару из чехла. Попутно поцеловал её по грифу.

— … — Йоко непонимающе скорчила лицо, как заметила нашу глубокие отношения с гитарой.

— Потом объясню, — отмахнулся я.

Я хотел извиниться перед ней за то, что угрожал сломать её об чужую голову. Это, конечно же, означало разлом гитары вдребезги. А она, между прочим, моя первая любовь.

Было слышно, как в зале люди начали шептаться и недоумивающе осматриваться по сторонам. Все искали моё лицо или хоть какое-то движение от музыканта. Но никто не знал, что мы уже здесь, как начинающие фокусники.

— Долго собирались, — описал я ситуацию Йоко, которою совсем не волновал наш факт опоздания и несобранности.

Под кивок японки я вышел первым и сразу же сел за