территории Семипалатинского ядерного полигона нам известен, в нем ничего особенного нет. Надо полагать, что военная контрразведка отработает его «от и до», поэтому он нам не так важен. Наша главная задача найти и обезвредить «Дублера». Пока мы не имеем никаких не то, что зацепок, но даже шлейфа его очертаний в первом приближении. Получается, что мы должны подозревать всех, кто будет пытаться выйти на связь с «Исполнителем». «Дублером» может оказаться каждый из них. Поэтому прошу работать в этом направлении невзирая на ранги и различия. Будь то первый секретарь Семипалатинского обкома КПСС, генерал МВД, КГБ, адмирал флота или инопланетянин. Мы должны быть готовы обезвредить любого. Разбираться будем потом, главное не дать сорвать САИ. Любой ценой.

Приказываю для предотвращения утечки данных всю дальнейшую работу по «Дублеру» осуществлять на принципах строжайшей секретности. Может быть, я повторяюсь, но хочу еще раз вам напомнить каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо знать для успешного выполнения своей работы. Этот принцип должен стать основным. Я тебе доверяю, но это не значит, что ты должен знать все детали операции известные мне. У каждого своя роль и своя задача, но вместе мы работаем на одно общее дело, которое контролирует руководитель операции. Он отвечает за организацию работы и достижение конкретного результата.

Признаю, что это не вполне социалистический подход, тут исключаются некоторые базовые понятия, например, такие, как взаимное доверие и товарищество, но на этом принципе столетиями строится работа всех специальных служб. Попытки ввести коллективную ответственность за результаты контрразведывательных операций, разборы деталей на различных штабах предпринимались и предпринимаются и сейчас, но оглушительные провалы последних лет, в том числе с выявлением в наших рядах предателей, говорят о том, что надо менять подходы к организации и контролю за контрразведывательными операциями. Поэтому в своей работе в рамках операции «Паритет», прошу каждого из вас сосредоточиться только на выполнении своей конкретной задачи, все возникающие вопросы прошу обсуждать только со мной. Многое из сказанного я повторял уже не раз, но прошу понять, что от соблюдения данных правил зависит успех всей нашей работы.

Еще раз всем большое спасибо за высокопрофессиональную и добросовестную работу, но давайте не будем почивать на лаврах, самое трудное впереди. Турлыбек Амантаевич вы, пожалуйста останьтесь, а Рязанцев пусть получит добрые напутствия от Юрия Александровича в его кабинете. Потом рокируемся.

Когда Рязанцев и Степной вышли, Соболев обратился к семипалатинскому гостю:

— Турлыбек Амантаевич, мы запросили контрразведку, да и по другим каналам проверили и получается, что в вашем управлении в последнее время дел с окраской «шпионаж» не заводилось?

— Немного не так, Андрей Иванович, дела и сигналы были, но они касались связей с нашим «братским» соседом — КНР, а с Западом, да, действительно не было.

— Я почему этим интересуюсь. Исходя из наших предположений «Дублер» должен быть агентом ЦРУ, а это значит, что вербовали его скорее всего за границей. Мы проверили всех наших ученых и специалистов, участвующих в САИ, которые хоть когда-либо выезжали за границу. Но никто из выделенного нами контингента в поле зрения нашей контрразведки не попадал. Дополнительно мы проверили всех, кто будет контактировать с руководством американской делегации. И тоже никаких зацепок. Может ли быть такое, что «Дублером» окажется кто-то из семипалатинской группы, имеющих доступ к американцам?

— Мы тоже проделали большую работу по проверке наших людей. Подопечные капитана Рязанцева так вообще насквозь просвечены. Он чуть ли не с их дальними родственниками на улице здоровается…

— Это все я знаю, подполковник Степной мне о вашей работе докладывал, но сейчас меня интересует, что внутреннее чекистское чутье вам подсказывает?

— Случится может всякое, но…

— Будьте готовы ко всему. Работа бригад наружного наблюдения и сводки НН должны быть под вашим личным контролем. Видеонаблюдение в гостинице запрещено, но линии телефонной связи прослушиваются. Мимо вас не должно пройти ничего подозрительного или даже на первый взгляд странного. И самое главное, Турлыбек Амантаевич, — полковник встал, приблизился к собеседнику и глядя в глаза спросил, — Вы готовы отдать приказ на задержание «Дублера», кто бы ни оказался под его личиной?

— Готов — уверенно сказал подполковник и тоже поднялся.

— Другого ответа я не ожидал, — спокойно сказал полковник, твердо пожимая руку Еркенова.

Полковник встал на встречу капитану, долго молчал и всматривался, будто видел его впервые. Наконец тихо заговорил:

— Слушай внимательно, капитан. Об этой своей гипотезе я даже с подполковником Степным не говорил. И не потому, что я ему не доверяю, а потому, что выполнять эту сложную задачу предстоит только тебе. Возможно, тебе предстоит решить судьбу САИ. И ты должен быть подготовлен к любым обстоятельствам.

Соболев сделал еще одну паузу и глядя в глаза подчиненному продолжил:

— Я подозреваю, что «Дублер» может быть офицером органов КГБ, причем очень высокопоставленным. При любом раскладе нам надо будет его задержать. Это придется делать тебе. Подполковник Еркенов может находиться на совещании или в любом другом недоступном для связи с ним месте. И тогда только ты сможешь принять решение о задержании и локализации «Дублера». Я скажу больше ты должен задержать «Дублера» даже если все обстоятельства и все руководители операции в Семипалатинске будут противостоять этому. Ты сможешь. Я верю в тебя, капитан.

3 сентября 1988 года (суббота) — 18.00. Москва КГБ СССР

Соболев готовился принять доклад из Семипалатинска. Машинально перелистывая рабочий блокнот, нашел чистые листы, проверил отточены ли карандаши, одномоментно перебирал в памяти, что на сегодня имеет важное значение:

«Наступает решающая фаза операции, до начала САИ чуть больше десяти дней, а нервы уже ни к черту. Гудят как высоковольтные провода, окаянные. Может правда пустырника попить, как Степной советует. Он охотник — он знает. Нет, об этом потом. Сейчас все ли мы сделали?

Управление взял на себя, все доклады из Семипалатинска и «Омеги» из Курчатова докладываются мне напрямую. Степной занимается оперативными вопросами взаимодействия с разведкой, контрразведкой и военной контрразведкой. Все как будто под контролем. Но, контрразведчик должен постоянно думать на шаг вперед. Тем более, что некоторые документы по САИ до нас наверняка не доходят, а идут сразу наверх в ЦК.

Кроме того, часть материалов задерживается в ПГУ, ВГУ и Третьем управлении на обработке и приходят к нам в лучшем случае на следующий день. Поэтому, в целях улучшения информационной ситуации мы со Степным перешли на круглосуточный режим работы. И это правильно. Разница во времени между Семипалатинском и Москвой — три часа, и этого разрыва вполне хватает для выработки правильных управленческих решений.

В 19