Сознательным усилием воли подавив все эмоции, он позволил себя увести. Преодолевая неожиданно возникшее пугающее предчувствие, что никогда больше сюда не вернется, покосился через плечо в последний раз, видя, что собравшиеся на складе охранники бросили дело, глядя вслед уходившему Робин Гуду.

Наконец!.. Наконец хоть что-то получилось!

— Доказательства собраны? — уточнил Хейуорт. — Неопровержимые?

— В десять раз больше, чем потребуется любому суду, — подтвердил сияющий Тинмер.

— Никакого суда не будет. Откуда известно, что именно он Робин Гуд, а не просто какой-нибудь его прислужник? Наверняка сплел хорошую байку, объясняя, по какому случаю очутился на складе.

— Вовсе нет. Сам признался. Так прямо и сказал, что он — Робин Гуд.

Восторженное чувство победы, мурашками бегавшее по каждому нерву, вдруг споткнулось, замедлилось.

— Добровольно?

— Да! Заявил, что зовут его Питер Ла Наг, сам выпускал листовки, устраивал налеты. Хотя в компьютерных результатах переписи человека с таким именем и фамилией не значится. Никакие личные данные не совпадают с данными жителей Трона.

— Значит, он из внешних миров.

— Или с Земли.

Хейуорт усомнился, особенно вспомнив оружие, которое спасло жизнь Метепа VII почти пять лет назад, приблизительно одновременно с первыми выпусками «Хрестоматии Робин Гуда». Оружие, изготовленное на Флинте. Наконец все сошлось воедино.

— Запросите другие планеты — те, кто с нами еще разговаривает. И Землю.

Наверняка отовсюду придут отрицательные ответы, но Хейуорт решил занять Тинмера делом.

— Собираетесь сразу его допрашивать?

Главный советник заколебался. Может быть, пленник рассчитывает, что его спешно доставят в комплекс и немедленно накачают наркотиками, развязывая язык. Пусть лучше обождет, решил он. Проведет ночь в тесной камере, страдая от клаустрофобии, гадая, с чего начнется предстоящий допрос. Пусть полежит без сна, пока Хейуорт спокойненько отдохнет, в чем чрезвычайно нуждается.

— Обеспечьте строжайшую охрану, прикажите своим людям обращаться с ним не слишком грубо. Мне хочется, чтобы завтра он мог говорить.

— Тут никаких проблем не возникнет, — мрачно, кисло буркнул Тинмер. — Они с ним обращаются как с заезжим уважаемым высокопоставленным гостем, как… с офицером!

В душе вновь шевельнулась тревога, мурашки пробежали по коже, словно кто-то на миг открыл и закрыл в ночи дверь. Нехорошо, что охранники почтительно обходятся с человеком, который столько лет ловко водил их за нос. Они должны его ненавидеть, желать поквитаться. Видимо, у них такого желания нет. По правде сказать, поведение неподобающее. Почему это так его беспокоит? Хейуорт разъединился и медленно отвернулся от экрана.

Не потрудился разбудить Метепа, сообщить ему новости. Отложим до завтра, придя в надлежащую форму. Он совсем выдохся. Одолела усталость после долгого, тяжкого, хлопотливого дня. У Робин Гуда шансов не осталось… Ну, хватит называть его Робин Гудом. Теперь это Питер Ла Наг. У него появилось имя, как у любого другого, пора приниматься развенчивать миф. У Питера Ла Нага нет никаких шансов бежать из усиленно охраняемой зоны. А Хейуорту больше всего сейчас надо поспать. Доза какого-нибудь стимулятора удержала бы на ногах, но, когда речь идет о его организме, он не прибегает к искусственным средствам, кроме косметических. Более или менее лечебный эффект оказывает только альфа-колпак, надеваемый на ночь. Колпак гарантирует желаемую продолжительность сна разной глубины в заданные периоды времени, пробуждая носителя по расписанию полным сил и энергии.

Несмотря на усталость, Дейро Хейуорт легко шагал к своим временным апартаментам в Имперском комплексе, куда в прошлом месяце пришлось перебраться членам Совета Пяти и другим высокопоставленным государственным деятелям. По официальной версии — чтобы отдать все силы борьбе с поразившими Империю недугами, а на самом деле ради спасения от банд рыщущих по стране мародеров, которые осаждают роскошные особняки и усадьбы имперской бюрократии высшего ранга. Сегодня он не возражает против тесной квартирки. Завтра, пролежав шесть часов в колпаке, будет свеж и полностью готов встретиться лицом к лицу с Робин Гудом… Нет! С Питером Ла Нагом.

Проведя в камере час, Питер Ла Наг был вынужден признать, что дело в общем не так уж и плохо. Пожалуй, жуткий страх при мысли о тюремном заключении был чрезмерно преувеличен. Все шло по рутинным общепринятым правилам: до Имперского комплекса добрались без событий, дошли пешком до усиленно охраняемой секции; сняли отпечатки пальцев и глазной сетчатки, взяли образцы кожных клеток и крови для определения генотипа — тихо-гладко. Сюрприз поджидал лишь при входе в особую секцию.

Система тайной тюремной связи явно осведомлена гораздо лучше самых авторитетных средств массовой информации. На воле никто еще не слыхал об аресте, а при первом же шаге по центральному коридору меж трехъярусных камер его приветствовал громкий долгий сиплый хор. Заключенные просовывали сквозь решетки руки, изо всех сил тянулись, стараясь дотронуться, схватить за локоть, за плечо, хлопнуть по спине. Мало кому удавалось, однако смысл ясен: даже в усиленно охраняемой зоне Имперского комплекса, максимально изолированной от повседневной жизни внешнего мира, Робин Гуда знают… и любят.

Не совсем тот слой тройского общества, к которому я обращаюсь, рассуждал Ла Наг, заняв место в одиночной камере нижнего яруса, глядя, как из пола вырастает решетка, с потолка спускается другая. Механические сталактиты и сталагмиты в рукотворной пещере сошлись и прочно сомкнулись на уровне груди.

Как только доставивший его конвой удалился, Ла Нага со всех сторон принялись бомбардировать вопросами. На некоторые он ответил, от большинства уклонился, откровенно признавшись лишь в том, что он действительно тот самый Робин Гуд. Чувствуя смертельную усталость, забился подальше, прилег в стенной нише, закрыл глаза.

Вскоре в усиленно охраняемой секции воцарилась тишина. Прибытие знаменитости быстро пережили и приняли к сведению. Тут особенно не побеседуешь. Усиленно охраняемый блок предназначен для психопатов, убийц, насильников, рецидивистов… а отныне еще для врагов государства. Последнюю преступную породу решено изолировать, отделить от прочих заключенных и вообще от общества. Каждому отведена одиночная камера, синтестоновая коробка, огражденная пятью глухими плитами и открытая только спереди, где в зубастой ухмылке смыкаются решетки, верхняя и нижняя, ограждая обитателей от центрального коридора и друг от друга.

Никаких шансов на бегство, никакой надежды на спасение извне. Ла Наг хорошо это знал, передав сообщение, приведшее к аресту. Слишком прочные стены взорвать невозможно, не убив при этом заключенных. Единственный выход из блока опутан мелкой сетью ультразвуковых лучей необычайной мощности. Любой попавший в нее человек на втором шагу потеряет сознание. А сеть состоит из пяти слоев. На случай серьезных беспорядков в усиленно охраняемой секции другая система полностью зальет помещение неслышным звуком, погружающим всех в забвение на полчаса.