– А это что за зверь?

По гостиной снова рассыпался звонкий смех.

– Это куриное рагу в белом соусе. Неужели вы едите другое?

– Что выращиваем, то и едим. Было время, ели консервы, что нашли на Зем-Горе, долго ели, больше года. Но всё же картошка лучше.

– Может быть, не знаю. Накладывайте, не стесняйтесь.

Переглядываясь, гости выбрали блюда, приступили к трапезе.

Ясен захотел попробовать фрикассе и блюдо, похожее на картофельное пюре. Оказалось, это каша из вареного топинамбура с кусочками тыквы. Вкусно, хотя и весьма необычно.

Ели быстро, уже не стесняясь хозяйки: аппетит разыгрался нешуточный.

Истома, понаблюдав за тем, как едят дебряне, мило сморщила носик.

– Красиво держитесь, интеллигентно, несмотря на голод. Неужели у вас учат поведению за столом?

– Учат, – кивнул Пилип, умея быть аккуратным в незнакомой обстановке.

На третье пили горячий напиток вишнёвого цвета под названием «слимкола».

– Ягоды? – попробовал напиток Димитр.

– Особый вид тли, – ответила Истома. – Плюс какие-то травы, хотя не знаю точно, какие.

– У нас пьют уртикос.

– Что это такое?

– Настой-чай из крапивы, очень вкусный.

– Каждому своё. Наелись?

Переглянувшиеся гости дружно встали.

– Тогда отдыхайте пока, а мы с вашим командиром отлучимся по важному делу.

– Можно мы погуляем по городу? – спросил Пилип, давно дожидавшийся этой возможности.

– Лучше подождите меня, – отказал Ясен.

– Почему, пусть побродят по среднему бульварному кольцу, – сказала Истома. – Я попрошу Талию показать им местные достопримечательности.

– Хорошо.

Вышли во двор.

Расий, или по-местному Вайтлайн, стоял в зените, было тепло и безветренно. Запахи со всех сторон наплывали по большей части незнакомые, и к этому надо было привыкать.

– Минуту. – Истома убежала и вернулась со спутницей мамы. – Вот она побудет гидом. Прошу слушаться и вести себя прилично. Талия, веди их.

– Мечи, – вспомнил Димитр.

– У нас не ходят по городу с оружием.

– Идите, – буркнул Ясен, у которого кошки скребли на душе, потому что и он не привык оставлять оружие под чужим присмотром.

Талия увела дебрян за собой.

– Ну, а мы поедем в лимузине, – сказала Истома. – Нас уже ждут, тебя – как представителя посольской миссии земных общин, так что ты очень важная шишка.

Ясен постеснялся спросить, что такое лимузин, но сразу догадался, о чём идёт речь, когда ворота распахнулись и во двор въехала длинная, белая, приземистая машина на шести широких колёсах. Выглядела она внушительно, вызвав в памяти ассоциации целого ряда автомашин прошлого. По Земле, тогда ещё не потерявшей статус планеты, в двадцать первом веке ездили миллионы подобных экипажей.

– У вас водятся такие звери? – лукаво поинтересовалась Истома.

– Нет, – буркнул он, переживая досадливое чувство зависти.

– Монстры на самом-то деле, – поняла его чувства девушка. – У них короткий век. Скоро мы начнём летать, и эта бегающая техника отомрёт.

В белом сверкающем боку лимузина проявилась дверца.

– Садись, поедешь сзади, я сяду впереди.

Протаяла ещё одна дверца, ближе к носу.

Ясен пролез внутрь салона, обнаружив там девушку-блондинку, которая оказалась водителем аппарата.

– Матик, – сказала Истома.

Девушка-водитель кивнула, взялась руками за кольцо управления, шевельнула ногой.

Лимузин зарастил дверцы, тронулся с места, прокатился по двору.

Ясен с любопытством присмотрелся к панели, кнопкам и ручкам управления, которых касалась рука водителя, запоминая, как на это реагирует машина, но в это время они выехали на улицу, и разбираться в управлении стало недосуг.

– Это биржа, – показала Истома на мрачное серое здание, мимо которого проехал лимузин. – Торгует рабочими местами. Это универ, я там училась. За ним церковь Трёх Катастроф, видишь золочёные купола? А впереди по курсу исмаилитская мечеть. Туда ходят молиться только мужчины – дети Пророка, как они о себе говорят. У вас есть исмаилиты?

– Нет, община православная, чтит традиции. Мы не молимся, только славим древних богов.

– Каждому своя вера, – фыркнула Истома.

– Вера одна, – тихо возразил он.

– Каждый верит в своё, разве не так? Кто-то в загробную жизнь, кто-то в свою исключительность.

– Вера одна! – Ясен поискал слова. – Мы верим в справедливость. Она есть! Мы так же необходимы жизни, как и она нам.

Истома оглядела затвердевшее лицо землянина с весёлой озадаченностью, но продолжать дискуссию не стала.

– Хорошо, пусть будет так. Тебе полезно поговорить на эту тему с отцом. Мы приехали.

Лимузин остановился напротив грибообразной красно-фиолетовой башни, уступы которой образовывали необычную вязь, притягивающую внимание. Это было похоже на фразу, вылепленную из крупных и мелких блоков, опоясывающую всё здание. Ясен вгляделся с недоумением в узор выступов и неожиданно для себя самого прочитал: «…проигрышней ситуация, тем она…» Окончание фразы, как и её начало, написанное странным языком, скрывалось за углом здания, на обратной стороне фронтона.

– Что застыл? – заметила реакцию спутника Истома, первой выбравшаяся из машины.

– Мне кажется, я понимаю…

– Что ты понимаешь?

– Эти выступы