Эндрю сглотнул.

“И я сидел с мальчиком с неизлечимым раком мозга, пока он плакался из-за жизни, которой ему не суждено прожить. Я не знаю, почему я должен это делать, но это принуждение. Удивительно сильное принуждение после того, как я скрывался от него более четырех лет. Посмотрите на мою удачу, здоровье, интеллект, деньги и женщин. У меня огромный кармический долг, который нужно сбалансировать ”.

“Я же говорил тебе, никаких злых историй!”

Они оба улыбнулись.

“Хорошо, я понимаю, хотя не могу сказать, что многие люди сделали бы это. Я предполагаю, что большинство людей в Кембридже понятия не имеют?”

“Я никому не говорил. Я иду в библиотеку после того, как заканчиваю работу в больнице, и все думают, что я весь день занимался ”.

Бабушка кивнула и похлопала его по руке. Было приятно увидеть ее, рассказать ей, но решений не было. Позже он сидел на диване, много думая о своей жизни. Эндрю никогда не думал о жизни до рака, это был старый Эндрю, и ему было неинтересно. Единственный раз, когда он вообще задумался об этом, это когда думал о Тони и Джоне Каттингтоне, умерших шесть лет назад. За год до смерти Джона Эндрю получил от Джона больше родительской заботы, больше отцовства, чем от своего собственного отца. Были ли семена этих разрушенных отношений посеяны тогда, в детстве, когда его отец не считал Эндрю своим? В конце концов, он никогда по-настоящему не общался со своими родителями. Вместо того, чтобы принять его достижения и гордиться ими, они, казалось, их запугивали. Всего три месяца назад гордый Джим Барнс и пьяный Брайан Кэмпбелл, казалось, гордились им больше всего. Эндрю не думал, что это как-то изменится к лучшему. Как получилось, что его родители превратились из его родителей в каких-то идиотов тетю и дядю, которых ты видишь дважды в год на семейных сборищах?

Когда Эндрю добрался до Дженнерс, Сюзанна выглядела на удивление взволнованной, когда открывала дверь, но в этот момент ему было наплевать. Дженнерсы буквально ничего не могли сказать или сделать ему, что хоть в малейшей степени вывело бы Эндрю из себя. Если не считать пары неловких замечаний за обеденным столом, после ухода Ванессы, все было в порядке. Эндрю не винил ее отца, он заботился о Сюзанне и хотел убедиться, что она в безопасности и счастлива. Как и у всех родителей, ослабление контроля шло не очень хорошо. В конце концов, тот факт, что они оба называли друг друга своими лучшими друзьями и были честны, оставаясь деликатными, означал, что Дженнеры приняли ситуацию как можно лучше. Счастливы? Возможно, нет, но, по крайней мере, принимают.

“Приятного уик-энда в Глазго. Вы возвращаетесь в воскресенье или в понедельник утром?”

“Вероятно, в понедельник. Я проведу день здесь с мамой и поужинаю с семьей. Могу я прийти вечером?”

“Конечно. Неделя проходит спокойно. У меня намечен ужин с лордом Барнсом. Черт, мне нужно найти листок бумаги, чтобы проверить дату. Я думаю, что это вечер четверга, хотя я не уверен.”

“Я останусь до четверга, если ты не против, и, может быть, ты сможешь высадить меня здесь, прежде чем отправиться на ужин. Мама хочет, чтобы я приехала сюда на Рождество, так что все получается хорошо. Это позволяет мне проводить с тобой время, но не слишком злит маму ”.

Как оказалось, ужин был в среду, но принцип был тот же. Эндрю оставил машину возле дома и направился в город. У Эндрю была первая возможность поболтать с Питом почти за три месяца. Поначалу он был спокойным, но расслабился после пива.

“Ты действительно никогда не менялся, вот чего я не могу понять. Я, должно быть, прошел около пяти миль в воскресенье после твоей вечеринки, просто вспоминая наше время в школе. Уверен, что ты был другим, когда впервые вернулся, кем бы ты ни был, но кроме этого я этого никогда не замечал. Я также не виню тебя за то, что ты ничего не сказал. Никто бы этому не поверил и не понял. ”

На этом он оставил всю тему, и они наверстали упущенное. Пит остался в Эдинбурге и изучал маркетинг и информатику, причем первого было гораздо больше, чем второго. Как и у Эндрю, его дни были долгими и структурированными, и до сих пор ему это нравилось. Эндрю никогда не был в доме Пита, поэтому понятия не имел, на что похожа домашняя жизнь для него. Пит никогда не жаловался, поэтому Эндрю предположил, что у него все в порядке с родителями, братьями и сестрами. Пит с большой радостью рассказывал Эндрю о концертах, на которых он был в том семестре, включая the Police в прошлые выходные. Единственное, из-за чего Эндрю был совершенно расстроен, пропустив сольный концерт Роберта Планта, бывшего солиста Led Zeppelin. Когда они спускались с холма к Ночному клубу, все было как в старые добрые времена. Пит признался, что тоже не был там весь семестр, откладывая деньги на более масштабные концерты, но также и потому, что он не нашел никого, кто был бы увлечен местной музыкальной сценой так же сильно, как они. Дело было не в том, что им нравилась местная сцена, они просто были готовы появиться и воспользоваться своим шансом. В тот вечер группа была дерьмовой, в этом была определенная неизбежность, но они договорились повторить это на следующей неделе.

После своей обычной утренней тренировки, пробежки, а затем долгого медленного заплыва Эндрю был готов начать свою карьеру гламурного фотографа. Что, конечно, было идиотским преувеличением. Но когда он подъехал к магазину Тони, всего в пяти минутах езды от квартиры, все стало по-другому. Эти выходные были больше, чем просто выходные, когда мы фотографировали Монику на природе. Для начала он теперь фотографировал Мэгги. Поскольку они были одним и тем же человеком, вряд ли это было что-то важное, но Мэгги больше не пряталась за конструктом, фальшивой личностью, как бы сильно она ни была похожа на нее саму. Честно рассказывая о том, что ей нравится в модельном бизнесе, она начала принимать это. И было несколько фрагментов разговора с Тони на прошлой неделе, о которых еще не говорилось. Путешествие на следующий день, туда и обратно, будет интересным. Мэгги, как обычно, обняла его, но он мог сказать, что ей не терпелось начать. Тони работал в магазине, ожидая прихода Стейси в 10.00, так что наверху были только Мэгги и Эндрю, которые