рассказала Уиллу про свой глюк в зеркале. Вдруг он избегает её потому, что посчитал сумасшедшей?..

Эта мысль была почему-то даже больнее, чем мысли о Найле. В конце концов, Найл был с ней мил, но никогда ничего не обещал, да и честно сказал, что отношений с ней не искал, а Уилл — её друг, и потерять его Кэрри было страшно. И почему она не смогла удержать язык за зубами?!

Какое-то дерьмо происходило, а Кэрри понятия не имела, как из него выбраться.

И эта девчонка в зеркале. Этот голос, который она слышала, тогда и потом… неужели она правда сходит с ума?

— Эй, — Клэри снова щелкнула пальцами. — Земля вызывает Кэрри! Очнись, юный падаван!

Снова словечки Уилла.

Кэрри мотнула головой.

— Прости, — она отодвинула тарелку. — Что-то я расклеилась.

— Я вижу, — хмыкнула Клэри. — Слушай, этот придурок не стоит тебя, если воротит нос. В колледже полно парней, почему он?

Если бы Кэрри знала!..

Она думала — её потянуло к Найлу, потому что почуяла в нём родственную душу. Он точно так же не очень-то умел социализироваться, только, в отличие от самой Кэрри, даже не пытался делать вид, что нормальный. Он мало с кем общался, кроме своего соседа по комнате, самой Кэрри и… видимо, какой-то девчонки, лица которой Кэрри не разглядела. Наверное, и к счастью.

Некстати вспомнилось, как в том пабе, на одной из первых для неё вечеринок, Кэрри увидела, как именно смотрел Найл на какую-то пьяненькую девушку. Ещё тогда она подумала, что парни любят именно таких — красивых, ярких, весёлых.

Надо было слушать интуицию.

Она думала — Найл зацепил её тем, что смотрел на неё, а не «сквозь» неё. Видел её. Но ведь и Уилл видел, только иначе. Как друг.

Она думала, думала — и ничего не ответила. Пожала плечами.

— Нужно отвлечься, — безапелляционно заявила Клэри. — Иначе совсем стухнешь! Я, конечно, в основном по девчонкам, но скажу, что здесь есть много симпатичных парней. В смысле, объективно.

Объективно Клэри была даже права. А субъективно…

Кэрри взяла тарелку в руки.

— Я тебя в коридоре подожду, — слилась она, не желая больше обсуждать свою личную жизнь.

У самой стойки, куда студенты сгружали грязную посуду, она столкнулась с каким-то парнем. Его лицо показалось Кэрри смутно знакомым — светлые, будто выгоревшие волосы, такая же светлая легкая щетина, синяки, залегшие под глазами.

— Извини, — пробормотал он.

Взгляд у него был какой-то потухший. Кэрри будто обдало холодом. Она с трудом удержала в руках поднос, чудом не пострадавший от столкновения. Парень обошел её, параллельно набирая что-то в телефоне, и тогда Кэрри поняла, что ещё было в нём странного.

От него пахло тиной.

Точно такой же запах она чувствовала, когда увидела в туалете ту девушку.

Мотнув головой, Кэрри попыталась сбросить наваждение. Ей показалось, что краем глаза она вновь увидела силуэт девушки из зеркала, но её опять кто-то толкнул, и видение испарилось, не проявившись.

«Не приближайся к нему…»

Склизкий, глухой голос, который она уже слышала в своих галлюцинациях. Замжурившись крепко-крепко, Кэрри попыталась «отключиться».

Раз, два…

Тишина.

Быстро сунув поднос на стойку, Кэрри поспешила из столовой прочь. Паника сжимала горло, и, лишь оказавшись в коридоре, она вздохнула свободно.

— Ты где застряла? — Клэри обняла её за плечи. — Я тебя тут уже давно жду!

— Столкнулась с кем-то, — сунув руку в карман толстовки, Кэрри крепко сжала пальцы в кулак. — Всё хорошо.

Всё хорошо, только вот её преследуют какие-то глюки.

Всё совсем не хорошо, и уже не впервые она пожалела, что Уилла не было рядом.

* * *

Уилл битый час торчал в библиотеке, пытаясь найти хоть какую-то информацию о призраках, которая бы натолкнула его на мысль, что за чертовщину видели здесь Кэрри и этот парень, Оуэн. Почему-то ему казалось, что видели они кого-то одного и определенного — в самом деле, не будут же тут с десяток призраков ходить и людей пугать?

Со вздохом он отложил очередную книгу и уже собирался снова прогуляться к полкам с городскими легендами и оккультизмом, как телефон у него завибрировал сообщением.

Это был Оуэн, и его месседж был предельно кратким, как обрывок послания принцессы Леи.

«Надо поговорить»

Глава двадцать седьмая

Голос Дилана в трубке был не равнодушно-спокойным, как всегда, но и не истеричным. Он говорил на повышенных тонах, однако Оуэн половину его слов не слышал вообще. В голове застыл вязкий вакуум тишины, сквозь который едва пробивался шум крови в висках.

Гаррет покончил с собой.

Гаррет, мать его, себя убил.

Оуэн почувствовал, как горячеют и становятся мокрыми щеки. Он видел, что Белла смотрела на него в ужасе, что, кажется, она пыталась что-то спросить, но горло сдавило, мешая не просто ответить что-то, а даже дышать.

Гаррета больше нет. Как и Майлза. И хрена с два это совпадение!..

Дилан продолжал что-то говорить. Кажется, что Гаррет взрезал себе горло стеклом. Оуэну был как ножом по сердцу его раздраженный голос. Почему он раньше не замечал, насколько его друг — бездушная скотина, а не просто уравновешенный и спокойный человек?..

Оуэн сбросил вызов, даже не дослушав. Белла смотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Гаррет себя убил, — он не узнал собственного голоса. — Он, мать его, себя убил.

Дальнейшее для него смазалось в памяти, как плохое кино. Белла обнимала его, утешала, прижимала к себе, позволяя выплакаться, как и после смерти Майлза. Оуэн чувствовал, что внутри него что-то осыпается крошевом, режет внутренности острыми гранями. Он любил друзей, хоть и понимал, что их дружба разрушилась ещё несколько лет назад — но разве от этого он должен был переставать любить их?

Эта сучка добралась до Гаррета. В этом Оуэн был уверен, пусть это и было самоубийством.

«Если было»

Белла гладила Оуэна по волосам, и её легкие прикосновения не давали ему окончательно свихнуться, уехать крышей далеко и надолго. У него было, ради кого жить, ради кого бороться с этой тварью, решившей отомстить им всем из могилы. Он не мог подпустить гниющую суку к Белле, раз уж она добралась до него самого.

Только не к Белле.

Оуэн был благодарен, что