Лиллиана медленно брела по песчаной дорожке, пока не подошла к деревянной садовой скамье. Весной с этой скамьи, должно быть, открывался прекрасный вид на зеленую лужайку, окаймленную плетистыми розами, но сейчас это была просто ровная безлюдная площадка. С тяжелым вздохом Лиллиана уселась на скамью и уставилась перед собой невидящим взглядом.

Может быть, она и слышала приближающиеся шаги, но только звук знакомого голоса вывел ее из задумчивости.

— Что я вижу, Лиллиана, ты, наверно, совсем замерзла! — Не дожидаясь ответа, Уильям сел рядом с ней и схватил ее озябшие руки, зажав их между своими ладонями не сняв, однако, перчаток. — Что ты тут делаешь — одна, даже без камеристки или пажа для услуг?

Ей пришло в голову, что Корбетт будет крайне недоволен, узнав о появлении Уильяма в Лондоне, но, по крайней мере, сейчас она была счастлива увидеть знакомое лицо.

— А мне не требуются никакие услуги, — засмеялась она, и настроение у нее сразу поднялось. — Ты мне лучше скажи, что тебя-то привело в Лондон?

— Есть дела, которые требуют моего внимания, — неохотно ответил он, крепче стиснув ее руки. — Но я хочу побольше узнать о тебе. Тебе понравилось при дворе? Похоже, твой супруг уже тебя забросил?

— Нет, Корбетт меня не забросил, — твердо возразила Лиллиана. — У него тоже есть дела, которые требуют внимания. Кроме того, он знает, что здесь я в безопасности — под охраной дворцовой стражи.

Несколько мгновений Уильям молчал. Его синие глаза словно не могли оторваться от Лиллианы, хотя их выражение она вряд ли смогла бы описать. Они казались задумчивыми и лукавыми одновременно, и Лиллиана понимала, что за этим скрывается клубок самых разнообразных чувств.

Но в ее собственных чувствах уже не было прежнего смятения. Она знала, что должна быть верной своему супругу, да и душа ее, чем дальше, тем больше тянулась к нему. Уильяму придется отбросить даже мысль о том, что теперь между ним и ею возможны какие-то отношения, кроме дружбы.

Лиллиана собиралась уже объяснить ему все это, когда он вдруг выпустил ее руки и более серьезно взглянул на нее.

— Да. Здесь ты почти ничем не рискуешь, Лиллиана. Но даже в самой королевской резиденции есть люди, которым нельзя доверять. Я не сомневаюсь, что твой муж заботится о твоей безопасности. Однако надеюсь, что и моя забота о том же не будет превратно истолкована — ни им, ни тобой.

Эта маленькая умиротворяющая речь принесла Лиллиане огромное облегчение.

— О, Уильям, я очень ценю твою заботу. И ты не считай меня неблагодарной. Мне было так тяжело, когда два самых дорогих для меня человека оказались врагами.

— Он — человек подозрительный. В этом он точь-в-точь как его братец.

— Да. Он ревнив, — согласилась она. — Но хотя я очень плохо знаю Хью, мне кажется, что между ними совсем мало общего. А ты хорошо знаком с семьей Колчестеров?

Уильям откинулся назад.

— Их отец был невозможным выдумщиком и никому не давал сидеть без дела. Однако, хотя он и Хью часто расходились во взглядах, Хью держал язык за зубами. Зато уж когда Колчестер достался ему, он там все перевернул с ног на голову. Ну, а Корбетт, как большинство младших сыновей, всегда стремился заслужить одобрение отца. Ему обязательно нужно было стать первым во всем — в воинском искусстве, в учености, в готовности исполнить свой долг. — Уильям усмехнулся. — Мой брат Альберт был в точности таким же. Как будто он мог получить от отца большую долю, если завоюет его привязанность… наследство-то все равно уже мое. Так же было и у Хью с Корбеттом. Но теперь Корбетт обосновался в Оррике. Думаю, что Хью не в восторге от этого. — Глаза Уильяма задумчиво сощурились. — Корбетт что-нибудь рассказывает о брате или о Колчестере?

Лиллиана колебалась. Ее немало тревожило пристальное внимание Корбетта ко всем делам брата. Хотя его высказывания всегда бывали весьма осторожными и он никогда не упоминал о Хью в беседе, ее почему-то не покидала уверенность, что именно присутствие Хью в Лондоне побудило Корбетта предпринять это путешествие. Тем не менее, высказывать эти мысли вслух не следовало.

— О Колчестере он говорит с любовью, — ответила она наконец. — Но он и Хью почти не встречаются. А ты часто видишься с Хью? — спросила она в свою очередь, пытаясь увести разговор от Корбетта.

— Мы с ним ужинали вчера… — Уильям резко замолчал а потом продолжал более легким тоном. — Мы, несомненно, можем снова увидеться с ним уже сегодня в залах Совета.

— Несомненно, — согласилась она и сразу же встала со скамьи, поплотнее закутавшись в плащ. — Ох, ну и холод. Никогда такого не было.

При этом намеке Уильям тоже поднялся на ноги. Он не заметил, что из кармана на его поясе выпал плотно сложенный пергамент. Зато Лиллиана заметила. Наклонившись, чтобы поднять его, она увидела на пергаменте эмблему Нормандии.

— Смотри, Уильям, ты уронил это письмо. Ты переписываешься с кем-то в Нормандии? У тебя там дела? Так далеко?

У нее на лице отразилась такая смесь удивления и почтения, что Уильям просиял.

— Не то, что обычно называется «делами». Но я регулярно получаю известия от кузена, а он состоит в свите короля.

— О, и как себя чувствует король? Когда он вернется? — спросила она с живейшим участием.

С покойным королем Генрихом она никогда не встречалась, но теперь лелеяла надежду, что когда-нибудь увидит короля Эдуарда. Она обратила внимание на легкую улыбку удовольствия, которое доставил Уильяму ее вопрос, но не придала ей особого значения.

— По правде говоря, дела у него довольно плохи. А здоровье… в лучшем случае, слабое. — Однако, увидев ее омрачившееся лицо, он добавил: — Но мой кузен — его врач, и он наверняка позаботится о том, чтобы Эдуарда лечили как следует. Расскажи лучше, как протекают твои дни в Лондоне.

Лиллиана с большей охотой послушала бы новости об Оррике, о котором так скучала. Но она понимала: если она проведет слишком много времени в обществе Уильяма, Корбетт наверняка об этом узнает. И потом, думала она, Уильям сейчас настроен совсем не так, как раньше, и, может быть это примирит с ним Корбетта. Если бы ей только удалось вовлечь обоих мужчин в беседу об Оррике или о любом другом безопасном предмете, о котором можно говорить без ожесточения…

Тем не менее, когда Уильям проводил ее под защиту дворцовых стен, она сочла, что не стоит рассказывать об их короткой случайной встрече. Корбетт слишком подозрителен и ревнив. Незачем подливать масла в огонь.

К немалому облегчению Лиллианы, Корбетт был в самом прекрасном расположении духа, когда вернулся из доков. Она недавно приняла ванну и была одета только в легкую рубашку. Увидев жену, он бросил на пол свою кожаную суму и прислонился к массивному дверному косяку.

— Ах, моя прелестная Лилли. Ты просто праздник для глаз. — Волчий блеск зажегся в этих самых глазах, и лицо Корбетта расплылось в одобрительной усмешке.