litbaza книги онлайнВоенныеАгент Зигзаг. Подлинная история Эдди Чапмена - предателя и героя - Бен Макинтайр

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 89
Перейти на страницу:

Семнадцатилетний Лейф Мире, живший в доме номер 13, помнил, как въезжали когда-то его новые соседи. В субботу утром он обычно выполнял разные мелкие поручения Иешуа, а Рахель угощала его бисквитным печеньем. Ему нравились Фельтманы — «они были честные, работящие, простые люди», — и он ненавидел немцев. Вначале в доме номер 15 жили какие-то немецкие офицеры, и вот теперь их место заняли новые жильцы. Они носили гражданскую одежду, а через забор ему было слышно, что говорят они по-английски. Они устраивали шумные вечеринки, после которых выстраивали в ряд пустые бутылки и стреляли по ним, разбивая одну за другой. Иногда стреляли и по крысам в саду. «Они были в отличной физической форме. Как-то раз у них зазвонил телефон, и я видел, как один из них промчался через весь сад и затем прыгнул прямо в окно, чтобы взять трубку». Лейф поневоле был впечатлен. Он никогда не разговаривал ни с кем из нынешних соседей, за исключением одного случая. Это произошло после того, как туда переехала какая-то норвежка. «Она была очень красивая, немногим старше меня. Как-то раз, встретив ее на улице, я подошел и сказал: „Не стоит тебе якшаться с этой немчурой“. Она оглянулась, вся вспыхнула, а затем шепнула мне: „Учти, я на них не работаю“». В ее голосе было что-то такое — смущение, вызов, страх, — чего Лейф не мог забыть.

Эдди, его любовница и спутники с удовольствием обживались в красивом доме, украденном у убитых Фельтманов. Как-то Чапмен сфотографировал вечернюю семейную сцену: Дагмар пришивает пуговицу к его пиджаку, смущенно, а может, и намеренно отвернувшись от объектива, а Хольст в пьяном забытьи лежит на софе, одной рукой стягивая брюки, с изумленной улыбкой на лице. Чапмен вчистую выигрывал соревнования по стрельбе в саду, поскольку Хольст из-за жестокого тремора не мог толком держать оружие. Преториус тем временем на веранде позади дома практиковался в английских народных танцах. Иногда к ужину приходил фон Грёнинг: Дагмар сообщили, что этот полноватый человек — журналист из Бельгии.

Однажды утром фон Грёнинг, появившись на пороге, сообщил Чапмену, что через несколько часов им предстоит отправиться в Берлин, чтобы «встретиться с людьми, занимающимися организацией диверсий, которых очень заинтересовала его история». Тем же вечером они расположились в гостинице «Александрия» на Миттельштрассе и тут же отправились на квартиру, где их уже ждали трое: капитан в форме вермахта, подполковник люфтваффе и эсэсовский офицер, который был очень пьян и по ходу встречи «то и дело, ни на кого не обращая внимания, прикладывался к бутылке с коньяком». Они задали Чапмену несколько весьма неопределенных вопросов — о заводе «Де Хавилланд» и других потенциальных целях для организации диверсий в Британии, в особенности о «предприятиях, имеющих жизненно важное значение, продукцию которых можно заменить, лишь организовав поставки соответствующей техники из Америки». Зигзаг разумно заметил, что все подобные предприятия тщательно охраняются. Пока собравшиеся пытались усвоить эту отрезвляющую мысль, была открыта еще одна бутылка бренди. Когда она подошла к концу, встреча завершилась.

Фон Грёнинг был в ярости, заявляя, что «это было отвратительно». По его словам, полковник был идиотом, а эсэсовец оказался пьян как сапожник. Чапмен тоже был несколько сбит с толку этой встречей, однако, как разведчик, он все же получил на ней кое-какую ценную информацию: высшие силы явно планировали послать его со следующей миссией в Британию. Что ж, раз так, то по возвращении он должен будет принести МИ-5 что-нибудь интересное.

Чапмен не полностью предавался праздности в эти дни ленивых прогулок по фьордам. Путешествуя на яхте в окрестностях Осло, он тщательно заполнял хранившийся у него в голове опросный лист с вопросами от МИ-5. Он отмечал возможные цели для Королевских ВВС — склады боеприпасов, огромные цистерны, в которых на перешейке Экберг хранилось горючее для самолетов люфтваффе, гавани, где стояли и заправлялись топливом подводные лодки. Он запоминал лица служивших в самых разных ведомствах немцев, с которыми ему приходилось встречаться, имена, которые удавалось узнать, адреса, по которым размещались подразделения немецкой администрации, описания стукачей и коллаборационистов, ошивавшихся в немецких барах. «Все будет зависеть от возможностей, которые тебе представятся», — говорил ему когда-то Ротшильд. Медленно, в глубокой тайне, он рисовал у себя в памяти карту немецких оккупационных сил в Осло.

В один из дней после возвращения из Берлина Чапмен вместе с Дагмар, снявшись с якоря, на своем маленьком ялике отправился исследовать Осло-фьорд. Лодка скользила в тени замка Акерхус. Чапмен стоял на руле. Они прошли мимо судоверфей Акер в сторону полуострова Бигдей — тонкой полоски земли, вдававшейся в гавань Осло, словно огромный вопросительный знак. Чапмен бросил якорь, и они вброд перешли на маленький, покрытый галькой пляж, на котором стояло несколько уединенных рыбацких хижин.

Бигдей был заповедником для норвежской элиты. Закрытая охраняемая территория была разделена на несколько участков, один из которых был собственностью королевской семьи. Теперь там жил Видкун Квислинг. Пробираясь через густые лесные заросли, парочка наткнулась на тропу, ведшую на вершину холма, где стоял огромный каменный дом. Когда-то он принадлежал норвежскому миллионеру, а теперь служил частной резиденцией, крепостью и административным центром для Квислинга. Он дал усадьбе имя «Гимле» — так в норвежской мифологии называется огромный чертог, где вечно обитают души праведников. Ведя Дагмар за руку, Чапмен шел вдоль усадьбы по кромке леса, пока они не заметили пулемет, стоявший у запертых ворот усадьбы. За воротами начиналась липовая аллея, тянувшаяся до самого особняка. Зигзаг взглядом измерил высоту ограждений и сосчитал вооруженных охранников.

Вернувшись на борт, Эдди откупорил бутылку коньяка, отошел от берега и, пока лодка скользила по волнам, оставил Дагмар у руля, сам же наскоро набросал карту усадьбы Квислинга со всеми укреплениями: для Тара Робертсона она была бы чрезвычайно интересна.

Чапмен так ни разу и не смог объяснить, когда и, главное, почему он решил открыться Дагмар. Скорее всего, он больше не мог лгать ей. Позже он отрицал, что «в этот момент был под влиянием алкоголя»: как раз это заставляет нас предположить, что он, по-видимому, был хотя бы немного во хмелю. «Ледяной фронт», несомненно, также сыграл свою роль. Дагмар презирали ее собственные соотечественники, считая «нацистской шлюхой», и, хотя она сама, Чапмен и еще горстка участников норвежского Сопротивления знали, что это не так, он видел, как это презрение отравляет ей жизнь. Чапмен знал, что «рискует потерять ее, продолжая притворяться немцем», а сохранить Дагмар было для него важнее всего на свете.

Отойдя подальше вдоль берега, Чапмен бросил якорь. В сумерках, взяв Дагмар за руки, он признался во всем: что он — британский агент, что немцы считают его своим агентом и что, скорее всего, вскоре его забросят в Британию с заданием. Дагмар была заинтригована: она всегда подозревала, что он не немец. Но, главное, она испытала облегчение: ведь его признание позволило ей раскрыть собственные мотивы и чувства. Она позволила себе увлечься мужчиной, которого считала немцем, поскольку полагала, что он обладает полезной для Сопротивления информацией, — но также и потому, что он был симпатичным, обаятельным и щедрым. Теперь, зная о нем все, она могла любить его, не чувствуя стыда. Ей было интересно подробнее узнать о работе Чапмена на британцев, однако он заявил, что чем меньше она будет знать, тем лучше. Он попросил ее поклясться сохранить все в тайне. Она поклялась — и унесла его тайну в могилу.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?