Я сказал парню промоутера: "Поверить не могу. Но не говори ничего. Просто оставь всё, как есть. Они на меня и в первый раз так посмотрели!"

А официанты небось, подумали: “Ого, он всего раз пригубил его... экстравагантно!"

Осенью 2006-го года Ралф поведал мне, что звукозаписывающая компания намерена составить сборник из материала эры Дио. Я виделся с Ронни незадолго до этого на концерте в Бирмингеме. Прошло пятнадцать лет, и было приятно встретиться с ним. И я сказал Ралфу: "Может спросишь Ронни, как он отнесётся к идее написать специально для этого альбома две песни, дать парочку одиночных концертов?"

Ронни заинтересовался и прилетел из Калифорнии. Мы сели у меня на кухне, выпили кофейку, потом еще по чашке, пытаясь заново узнать друг друга. Мы не хотели ещё ничего начинать, мы просто вроде как обсуждали: ага, и что будем делать?

В итоге я спросил: "Ну, что, попробуем?"

"А. Хорошо."

Мы зашли в мою студию, и всё закрутилось также, как раньше. Вместо двух песен, которые хотела звукозаписывающая компания, мы написали три. Мы находились в отличном расположении духа, ощущали прилив работоспособности и подумали: давай-ка сделаем одну быструю вещь, одну медленную и одну в среднем темпе. На любой вкус. Первая песня, которую мы написали, была "Shadow Of The Wind", медленная. Ронни придумал рифф, и затем мы добавили ещё куски, выстроив их в песню. Я придумал рифф для "The Davil Cried". Ронни должен был возвращаться в Лос-Анджелес, и через несколько дней я отправил ему черновой набросок. Ему очень понравилось. А быструю композицию, "Ear In The Wall", мы написали, когда он снова приехал. Прилетел Гизер, и мы сделали демо трёх треков в моей домашней студии.

В дороге мы ничего не писали. У меня был усилок в гримёрке,через который я перебирал струны и иногда сочинял рифф-другой, записывая на небольшой цифровой приборчик. Я просто сохранял их, чтобы в какой-то момент можно было вернуться к ним, но написать стоящую песню во время турне у нас никак не получалось. Мы не собирались для этой цели вместе просто потому, что не так часто были в компании друг друга. Мы с Гизером ездили в одном автобусе, а Винни и Ронни - в другом, к тому же мы и уезжали в разное время. После концерта мы и Гизером принимали душ, забирались в автобус и снимались. Ронни же обычно отставал на пару часов, так как любил расслабиться, выпить немного и пообщаться с людьми. Тем временем мы с Гизером дрыхли по дороге. Я - жаворонок, а Ронни спит допоздна. С такими разными расписаниями тяжело совместно написать трек.

Поэтому после тура мы организовали сессию для сочинения материала. Многое я подготовил дома, где написал кучу риффов и по большей части скомпоновал структуру песен, которые после этого перенёс на CD. Ронни, Гизер и Винни были дома в Калифорнии, так что я отправился туда с более чем двадцатью идей на этом диске. Ронни также записал свои идеи на диск, то же сделал и Гизер. Винни очень плотно был вовлечён в процесс, он сидел там и что-то настукивал, но сам написан не так уж много. Мы собрались у Ронни дома, уселись в его студии и просто проигрывали куски с разных дисков. Мы вскользь прошлись по ним и отобрали особенно понравившиеся нам идеи, независимо от того, чьи они были. Мы собрали отобранное на один компакт-диск, сделали по копии каждому, а потом определили, над чем поработаем в течение следующих нескольких дней.

Одну из задумок Ронни мы использовали целиком, из неё вышел первый трек альбома, "Atom and Evil". И еще мы взяли по кусочку у каждого. Какие-то риффы Гизера могли составить половину композиции, или какие-то из моих. Мы просто перемешали их, выстраивая песни. Это замечательный подход к работе. Вместо того, чтобы мне всё придумывать одному, все были полностью вовлечены в процесс с самого первого дня, что безмерно помогало мне. Таким макаром мы написали где-то шесть номеров.

Во время последнего турне Ронни втихомолку страдал. Он несколько раз говорил мне: "У меня проблемы с желудком. Я постоянно бегаю в туалет и принимаю антациды."

Я ему много раз советовал: "Пойди да проверься."

Он отвечал: "Ага, как закончим, я себя приведу в порядок."

И он продолжал бороться с недугом. И действительно продержался до конца тура. Ему было нехорошо, но он оставался на ногах и давал концерты, работая как обычно. После того, как в итоге он прошёл обследование, кто-то сообщил Ралфу Бейкеру, как обстоят дела, а он, в свою очередь, позвонил мне и сказал, что у Ронни рак желудка. Ужасно было это слышать. Я созвонился с Ронни, и мы поддерживали связь. Через какое-то время дела пошли на поправку. Он рассказал: "Я справляюсь. Мне уже немного лучше."

Он очень оптимистично смотрел вперёд и был под хорошим присмотром. Ронни полежал в больнице, после чего врачи сказали: "Мы считаем, что лечение прошло успешно."

На первый взгляд всё было отлично, поэтому мы запланировали новое турне по Европе, что-то около двадцати концертов с середины июня до середины августа 2010-го года. Но затем пришла ужасающая новость - рак перекинулся на печень Ронни. Вот так: если такое прицепится к тебе, избавиться от него очень тяжело.

Мне всегда очень не везло с правой рукой. Сначала мне обрубило кончики пальцев на ней, и это было лишь начало целой серии неприятностей, случившихся c ней. В 1995-м ладонь моей правой руки прооперировали в области канала запястья. А когда мы выступали на Ozzfest в 2005-м году, моя рука начало сильно болеть. Мне кололи кортизон, но эффект был недолгим. Я удивлялся: чёрт возьми, да что ж это такое? После рентгена мне сообщили: "У вас надорвано три сухожилия в правом плече. Три связки."

Меня подлатали, и всё было отлично примерно три года. Я был в Нью-Йорке, вечером у нас намечалось выступления и я делал кое-какие упражнения с весом. Предполагается, что вы занимаетесь, чтобы укрепить свои руки, но я, возможно, немного переборщил и услышал этот звук, как будто рвётся эластичный ремень. Порвалась еще одна связка в том же плече. Рука у меня тряслась, я был не в силах её контролировать и подумал: о, нет, опять это плечо накрылось!

Мне сделали укол кортизона и дали таблетки болеутоляющего, чтобы я смог выйти на сцену и отыграть вечерний концерт, но болело адски. К счастью, это был последний концерт тура. Я прошёл обследование в Англии и хирург сказал: "Честно говоря, состояние такое же, как и в прошлый раз. Связки сильно износились, и нам повезло, что мы тогда смогли срастить их, но я не думаю, что это удастся снова. Не получится. Сухожилие слишком короткое, чтобы срастить его."

Может быть, какой-нибудь специалист топ-уровня и смог бы починить мне его, но я просто оставил всё, как есть. Беспокоит оно меня только, если я поднимаю что-то выше головы. Если я в самолёте чемодан укладываю на верхнюю полку, к примеру, вот тогда я ощущаю дискомфорт.