Не люблю крыс.

Не люблю, когда решение не приходит в голову.

Я знаю, что если не нащупаю большую идею, то и мы, кошки, и они, люди, исчезнем – медленно, но верно.

Что произойдет, если человечество разом исчезнет?

Через десять дней: от голода умрет сельскохозяйственный скот.

Через месяц: из-за остановки систем охлаждения атомных электростанций сердечники реакторов расплавятся и взорвутся, что приведет к цепочке «Чернобылей». От радиации погибнут наиболее уязвимые виды.

Через полгода: сойдут со своих орбит спутники, начнется «спутникопад».

Через год: в зонах умеренного климата зарастут человеческие постройки, дороги, жилые и административные сооружения, поля, сады. Усилится облесение, усиленно будет поглощаться углекислый газ.

Через пять лет: снизится температура, зимы станут суровее. В Европе сильно размножатся животные, на которых раньше охотились люди: кабаны, лисы, зайцы, олени, волки, медведи. В остальных экосистемах вступит в свои права биоразнообразие.

Через тридцать лет: рухнут все бетонные здания. Среди развалин поселятся животные. В океанах снова нарастут коралловые рифы. Восстановится численность рыбы, раньше подвергавшейся сверхвылову, в частности тунца и акул, а также дельфинов и китов. Медуз, наоборот, станет меньше.

Через триста лет: металлические конструкции (подвесные мосты, Эйфелева башня и т. д.) рухнут из-за вызванной ржавчиной коррозии.

Через пятьсот лет: во всех лесах возродится фауна, как было 10 тысяч лет назад.

Через двадцать пять тысяч лет: ядерные отходы утратят радиоактивность.

Через пятьдесят миллионов лет: к этому времени давно исчезнут все каменные памятники, но сохранятся предметы из пластмассы.

Через сто миллионов лет: не останется даже пластмассы, будут стерты все следы пребывания человека на Земле.

Энциклопедия абсолютного и относительного знания.

Том XIV

После нашего ухода из башни Свободы на Манхэттене прошло уже сорок три дня.

Мы совсем выбились из сил, но наш марш на север продолжается. Вокруг нас громоздятся одни руины, обломки прежней человеческой цивилизации.

Разоренная Америка похожа на разоренную Францию.

Перед прибытием на этот континент я заглянула в РЭОАЗ и посмотрела документальный фильм «Ходячие мертвецы». Его кадры сильно напоминают то, что окружает меня теперь в реальности.

Хотя нет, вспомнила, это был, наверное, не документальный, а всего лишь художественный фильм… Здесь, в реальной жизни, нам угрожают не выдуманные живые мертвецы, а настоящие крысы.

И вот прекрасным солнечным днем мы видим наконец вдали комплекс «Бостон Дайнемикс».

Вернее, сначала нашим взорам предстает внешняя линия обороны. Это сотня серебристых кошек-роботов с синими люминесцентными глазами. Они неподвижно сидят, как будто ждут сигнала к бою.

При нашем появлении вся сотня встает и направляется к нам, как будто хочет нас обнюхать.

Я наблюдаю за ними.

Они сделаны из мерцающего металла, спайки почти не видны. У каждой во лбу, там, где у меня Третий Глаз, видеокамера. Из острозубой пасти высовывается нечто, больше всего смахивающее на ствол огнестрельного оружия.

Вместо усов-вибриссов у них тонкие стальные проволочки, уши поворачиваются вокруг своей оси. Как я погляжу, они умеют выпускать и втягивать стальные когти.

Роботы-кошки не сводят с нас глаз. Я боюсь, что они готовятся на нас броситься.

Но нет, они встают во главе нашей колонны и ведут нас за собой.

Я впечатлена их гибкими, совершенно кошачьими движениями и тем, как у них раскачиваются хвосты – совсем как у живых кошек.

Они подводят нас к стене.

Бостонцы построили свою стену не из кирпича, цемента и бетона, а из гладкого прозрачного стекла. На углах высятся башни, там видны пулеметы, каждая башня шарит по окрестностям лазерным лучом.

Нет, только не это! Только не красная точка, всегда притягивающая меня, как магнит!

Чувствую, во мне поднимается паника. Лазерная точка всегда меня завораживала, вот и сейчас я борюсь с неодолимым желанием все бросить и кинуться играть с ней.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – шепчет мне Эсмеральда. – У меня такие же мысли. Но нет, нам нельзя, надо себя контролировать.

Чтобы отвлечь меня, она указывает на валяющиеся всюду крысиные трупики. Тем временем несколько кошек из нашей колонны, не умеющих, в отличие от нас двоих, справляться с собой, прыгают на красные кружочки.

Тут же раздается пулеметный стрекот.

От пристрастия к красным световым пятнышкам гибнут еще несколько невинных.

Я смотрю на Эсмеральду.

Как она узнала?

Стрельба стихает. Я убеждаюсь, что в прицел попали только самые мелкие кошки. Следовательно, система слежения запрограммирована на стрельбу по животным, подобным крысам.

Все лазерные лучи разом гаснут.

Я вспоминаю сказку «Три поросенка»: после домика из соломы и домика из прутьев поросята успешно спрятались в кирпичном доме. Мы тоже переходили из убежища в убежище, выбирая все более прочные, чтобы спастись от злобных крыс: сначала был дом за колючей проволокой под напряжением в университете Орсе, потом бетон Файнэншл Тауэр, ультрапрочный бетон башни Свободы, и вот теперь фабрика-цитадель за стеклянными стенами, под охраной роботов-кошек и башен с пулеметами, автоматически открывающими огонь.

Несомненный прогресс.

Входные ворота – единственная непрозрачная зона, но и они загорожены зеркальной поверхностью и утыканы поверху камерами. При нашем приближении створки ворот разъезжаются, чтобы нас пропустить.

Первым входит генерал Грант, за ним Хиллари Клинтон. Следующие после них Натали, Роман и я.

За стеной раскинулся сам комплекс, по площади это целый человеческий город средней величины. Здесь есть и парки, и поля, и сады, и рощи, не говоря о желтых зданиях не ниже пяти этажей.

Роботы-кошки подводят нас к самому высокому дому. После двух стеклянных шлюзов мы попадаем внутрь ультрамодернового, жарко натопленного помещения.

Нас встречает группа лысых очкариков в цветастых гавайских рубахах. Все они в преклонных летах, всем, по моей прикидке, плюс-минус восемьдесят лет. Хиллари Клинтон и генерал Грант заводят с ними разговор. Благодаря микрофону Натали, пристроившейся рядом с ними, мне все слышно.

– Крысы изгнали нас из Нью-Йорка, – сообщает госпожа президент.