Федор Алексеевич на всякий случай, чтобы не искушать судьбу, позвонил все же своему кадру, чтобы удостовериться, что тот на месте и ждет дальнейших указаний. У него же в настоящее время находился и «винторез», который тот не успел вернуть хозяину после операции.

Услышав знакомый голос, Шилов негромко сказал, зная, что подслушать его разговор по мобильнику никто не сможет:

— Дело сделано, претензий нет. Расчет возможен сегодня, но лучше я перезвоню. За мной не исключен «хвост». Игрушку спрячь подальше.

— Слушаюсь, — по-военному ответил кадр.

И тут зазвонил городской телефон. Старший наряда доложил, что они прибыли по указанному адресу, где проживает гражданин Карякин, но такового здесь в настоящее время нет, так как он еще накануне уехал в Казахстан на лечение. Якобы из-за обострения туберкулеза.

Шилов приказал наряду оставаться на месте до принятия им решения, что делать дальше. Опустил трубку на рычаг, затем поднял и стал звонить Гряз-нову в краевую прокуратуру. Совершенно убитым голосом он собирался сообщить Вячеславу Ивановичу, что свидетель ушел. Он уже предвидел, как будет разъярен Грязнов, и эта картинка, которую он себе представлял сейчас, радовала его до умиления.

Грязнов поднял трубку, отрывисто спросил:

— Кто?

— Шилов, Вячеслав Иванович, по поводу вашего задания.

— А-а… — протянул Грязнов, будто не мог вспомнить, о чем речь. — Слушаю вас!

— Накладка небольшая вышла. Оказывается, еще вчера отбыл на лечение наш фигурант, так сказать.

— Кто? Куда выбыл? Говорите четче! — вроде бы начал сердиться Грязнов.

— Я о Глухом. То есть о Карякине. Нет его на месте, выбыл.

— Ах, вон вы о ком! Ну и что предприняли?

— Сейчас дам команду проверить, куда он отправился.

— А чего проверять-то? Он же чахоточный, значит, в те края, где ее лечат. У вас все?

— Да, в общем… разочарованно протянул Шилов.

— Вот сволочь! — выругался Грязнов. — Ну, ладно.

Он бросил трубку, а Федор Алексеевич, глядя на свою, слушал короткие гудки и никак не мог сообразить, к кому эта «сволочь» относилась. Неужто к нему? Нет, это Грязнов наверняка о Глухом. А, что говорить, конечно, сволочь… Вовремя сбежал, успел…

Грязнов укоризненно посмотрел на телефонный аппарат и осуждающе покачал головой. Телефон снова затрезвонил. Это была Галя.

— Вячеслав Иванович, Володя только что отбыл Волгоградским поездом вместе с нашим фигурантом. Вагон пятнадцатый. Провожали двое братков, билет взяли по паспорту на фамилию Круглова Геннадия Степановича, я в кассе проверила. Чего делать будем?

— У Яковлева проблем не возникло?

— Нет, он тоже взял плацкарт. Первая большая остановка — Кореновск, а дальше — Тихорецк, где возможна смена направления движения. Скажем, на юг или на север.

— Понял, продолжай заниматься своими свидетелями, а я предприму сейчас кое-какие меры.

Начальник отдела МУРа подполковник милиции Саватеев по старой памяти, ибо считал себя не только выдвиженцем, но прежде всего учеником Вячеслава Ивановича Грязнова, под руководством которого раскрыл не один десяток серьезнейших преступлений, решил и на этот раз не подвести своего бывшего шефа. Он сам возглавил операцию.

Самолет в Барселону вылетал в половине девятого вечера. Последние сутки муровцы провели в аэропорту, подозревая, что фигуранты могли попытаться перенести свой субботний рейс на пятницу, поскольку на нем, как они выяснили, оставалось несколько свободных мест. Но… все было тихо, отлетающие Алымов и Барышников, фотографии которых были на руках у каждого сыщика, в пятницу в аэропорту не появились.

Было непонятно, почему они собрались лететь именно субботним рейсом.

Уже с половины пятого все были начеку. До начала регистрации оставалось еще не менее часа. Таможенники и пограничники, заранее предупрежденные об операции, похоже, немного нервничали — кто-то им намекнул, что будут брать закоренелых убийц.

И вот они наконец появились.

Первым узнал их дежуривший у входных дверей сотрудник МУРа, облаченный в форму служащего аэропорта. Сунув руку с фотографиями в карман, он другой нажал кнопку связи на маленькой рации, закрепленной в верхнем кармане куртки, и произнес всего два слова:

— Пятый, есть.

И сразу же встрепенулись все остальные, не в упор, разумеется, а как бы исподволь поглядывая на раздвижные двери, где фигурантов засек Пятый.

Они вошли в зал вылета — неприметные, обычные пассажиры. Один повыше, другой пониже, но шире в плечах. У высокого, стало быть, у Барышникова, в руках был чемодан на колесиках, а у Алымова — за спиной студенческий рюкзачок. Не надолго они собрались в солнечную Испанию, а просто решили проветриться, пока шум не уляжется. Единственное, что их делало очень похожими друг на друга, — это физиономии. Отекшие и словно распаренные после хорошей бани, они свидетельствовали о том, что оба наверняка беспрерывно пили, а если и останавливались, то лишь для того, чтобы доползти до магазина.

Ну а что им было «делать? Деньги получили, не поскупился, наверное, хозяин, когда они выполнили для него грязную работу.

Судя по их усталым, заметно скучающим взглядам, они, скорее всего, уже забыли об опасности, а может, и вообще не думали о ней. Перебросились какими-то репликами, потом оба уставились на стенд с мерцающими точками вылетающих самолетов. Нашли свой указатель, повертели головами и как-то покорно отправились в левый отсек, где должны были с минуты на минуту объявить начало регистрации.

Народу в зале было много. Причем, наверное, и улетающих, и провожающих тоже. Вечерние самолеты шли густо. Брать преступников в такой толчее было опасно, тем более что перед регистрацией они обязательно постараются проявить особую осторожность. А потом мало ли какие у них намерения? Может, у них за пазухами модное нынче у террористов пластмассовое оружие? Начнут палить во все стороны, мало не покажется.

Решили пропустить их к паспортному контролю, когда они сдадут свои вещи. А там, где сидят погранцы, там даже люди в военной форме — никого не настораживают.

Вот первым прошел высокий Барышников. Таможенник протянул ему его билет, бирку на чемодан, загранпаспорт и показал нетерпеливым жестом, чтобы тот не стоял, не ждал, а проходил дальше, к паспортному контролю.

А с Алымовым таможенник потянул. Попросил его раскрыть рюкзак, залез внутрь рукой, пошарил там, потом осмотрел наружные карманы и разрешил закрыть его. И только после этого принялся рассматривать документы. И когда он наконец закончил свою работу, кивнул рабочему, чтобы тот повесил на рюкзак бирку, и отдал документы Алымову, Барышников уже прошел паспортный контроль и ожидал приятеля по ту сторону «границы».

Не повезло Алымову. Сержанту пограничнику что-то не понравилось в его паспорте, и он, кивнув Алымову, чтобы подождал, снял телефонную трубку и что-то сказал в нее. Подошел капитан с зелеными кантами на погонах, тоже посмотрел паспорт и рукой позвал Алымова выйти к нему.