– Ты мне лучше скажи, как сам-то добирался?

Арве пожал плечами:

– Да что тут добираться было? К тому же къёргарские водопады подсказывали дорогу. Это здесь я почти не слышу голос воды, а там – ещё как!

Я подозрительно посмотрел на мальчишку. Будто расцвел. Даже не бледных щеках появился румянец. И сам сияет, как солнечный лучик. С чего бы это?

– Что-то не так?

В голубых глазах мелькнуло беспокойство, даже показалось, что фоссегрим сжался, словно ожидая от меня гневной отповеди.

– Арве… – вкрадчиво начал я, – а, скажи мне…

Он насторожился, но продолжал смотреть в глаза.

– Почему ты не остался дома, а приехал сюда?

Брови сошлись на переносице, он закусил губу. Но потом тряхнул головой и снова глянул на меня. На этот раз взгляд был прямой и твёрдый.

– Негде мне оставаться, Оларс. Но не бойся, нахлебником не буду.

Тон Арве меня искренне озадачил. Уж чем-чем, а лепешкой и куском мяса я его никогда не попрекал.

– И если господин Глёмт не забыл про обычаи севера, – голос фоссегрима мигом стал холоднее, чем вода в горном ручье, – то тот, кому спасли жизнь, обязан помогать во всем своему спасителю. Ты меня вызволил из плена у Хишакха. Пусть у меня ничего нет, но я в долгу не останусь.

Слова мальчишки приятно удивили – обычай не забывает, относится с должным почтением. Только… Что мне сейчас с него взять?

Настроение вмиг испортилось. Через два дня я собирался сунуть голову в петлю и потянуть за собой флот бравых мертвецов ярла Фьялбъёрна. Арве там места нет.

– Не забыл, – хмуро ответил я. – Обычаи чти, но старшим не хами.

Он оторопел, но благоразумно прикусил язык.

– Рангрид не видел?

Арве удивился, но покачал головой, в глазах плеснулось беспокойство.

– Нет. Со вчерашнего дня. Что-то могло случиться?

– Не говори глупостей! – неожиданно обозлился я.

Но на этот раз фоссегрим не испугался. Кажется, понял, что могу взорваться от любого неосторожного слова.

Рядом тихо появился Вульсе. Осторожно коснулся моей руки. Весь гнев и раздражение вдруг молниеносно схлынули, оставив лишь какую-то тянущую пустоту.

– Ладно, – вздохнул я. – Скоро вернусь.

Арве насторожился:

– А далеко?

– В грот Валкар, – буркнул. – Не бойся, хавфруа меня не утянут.

Скулы мальчишки неожиданно заалели.

– Да нет, я не об этом. Оларс…

– Что?

– Можно мне с тобой?

Я нахмурился, но задумался. Флейта фоссегрима та вещь, от которой не стоит отказываться в любом деле.

– Ладно, пошли.

***

Морской берег встретил нас неприветливо: волны угрюмо накатывали на гальку, ветер сбивал с ног, а с неба падали снежные хлопья. До грота мы добрались быстро, но за спрятанным топором побежал один Вульсе – он и легче, и проворнее. Сам же прятал – ему и доставать валкарское сокровище.

Арве натянул на голову капюшон и молча смотрел вдаль. Казалось, море его очаровывало своей дикой зимней тоской.

– Знаешь, – тихо произнёс он, – я никогда не услышу море. Реки, ручьи, водопады – да. Но не море. Здесь я глух, как человек.

В голосе фоссегрима плескалась такая горечь, что его стало жаль. Тем не менее, я ещё очень хорошо помнил голоса моря и не особо желал услышать их ещё раз.

– Ты знаешь песни валкар?

Он перевёл на меня затуманенный взгляд, но быстро кивнул. Мечты и сожаления – неплохо, но надо заниматься делом.

– Знаю.

– Попробуй сыграть. Ветер сейчас что надо. Он нам поможет.

Краем глаза я заметил, как к нам спешит Вульсе и несёт огромный сверток – замотанный в полотно топор.

В руках фоссегрима засеребрилась флейта. Арве несколько мгновений на неё смотрел, вздохнул и поднёс к губам.

Мелодия полилась звонким ручейком – нежно и мягко, призывно и трепетно. Мне даже показалось, что море замерло, прислушиваясь. Но ручеек набирал силу, звенел, пел, превращался в широкую реку. А потом вдруг с невероятной скоростью обрушился вниз, будто сорвался с высокой скалы грохочущим водопадом. Ветер со свистом подхватил разлившуюся в воздухе мелодию и понёс её к снежным небесам.

– Вирвельвин, Властелин всех ветров и Гунфридр – Морской Владыка, призовите прекрасных валкар, помогите своей силой, – губы еле слышно шептали заклятие, однако я чувствовал, что меня услышат. – Не для себя, но ради великой цели – освободить море, землю и небо от Мрака, дайте крылатым девам услышать мой зов.

Я взял топор из рук Вульсе и поднял высоко над головой.

Голос флейты становился всё громче и торжественнее, сливался с воем ветра, что рвал нашу одежду и трепал волосы.

– Взываю к вам, великие валкары! Пришедшие с неба и коснувшиеся моря, именем Урд, сгинувшей на окраине Браннхальда, заклинаю – отзовитесь!

Топор вспыхнул в моих руках ослепительным пламенем, во все стороны ударили огненно-белые лучи живого света.

Глазам стало больно, я отвернулся. Арве слабо ойкнул и зажмурился. Тишина оглушила – ни свиста вихря, ни шума волн. Рядом раздалось хлопанье крыльев, послышались тихие вздохи.

– Посмотри на меня, Посредник.

Голос – богатый, будто ветер играл на струнах арфы.

Я повернулся и встретился взглядом со спокойными серыми глазами – прямо как лезвие топора, что держал в руках. Молодая, статная, кованые доспехи сделаны рукой мастера. Крылатый шлем подобно короне венчал гордую голову, а из-под него струились пшенично-русые пряди. Не было ни единой морщинки, ни единой складочки на гладком лице, но глаза смотрели с какой-то недоступной человеку мудростью. В руках она держала длинный меч. И… я вдруг понял, что такой могла бы быть Урд, до того, как её изуродовал Иданнр.

Возле неё стояли крылатые соратницы – тоже в доспехах и с оружием, но поскромнее.

– Я – Эльдрун. Все крылатые – под моим предводительством. Ты звал нас, – мягко произнесла она и выразительно посмотрела на топор. – Как у тебя оказалось священное оружие валкар?

Неожиданно появились какое-то спокойствие и уверенность:

– Урд просила передать этот топор своей дочери.

Я замолчал, давая осмыслить сказанное.

На губах валкары появилась улыбка, но тут же она стала серьёзной.

– Урд – моя мать, а этот топор её подарил сам Вирвельвин – наш господин. Я вижу, что ты не лжёшь. Но что ты хочешь взамен?

Я протянул ей топор. Она обхватила древко ладонью, чуть выше моих пальцев – почти касаясь. Однако выпускать оружие не собирался.