Копнин рассмеялся:

— Ты все продолжаешь мерить старыми мерками, Кулагин. По твоему, если люди не работают на тебя, значит, они непременно пашут на Шумского? Проснись! На дворе давно уже не девяносто четвертый.

— Тогда в чем проблема, Лис? Какие претензии?

Ответ Копнина был очевиден, но Леонид намеренно тянул время. В отличие от стоящего спиной к Мазитову Виктора, он видел, что раненный в бедро Илья все еще предпринимает отчаянную попытку пробраться в ванную комнату. Его корпус уже наполовину скрылся за дверью. Что там у него припрятано, Кулагин, конечно же, не знал, но сейчас ему сгодилось бы любое изменение в сложившейся расстановке сил.

— Ай, не надо! — На лице у Копнина появилось неприкрытое презрение. — Чего ты дуру-то теперь включаешь? «Какие претензии?» То, что я сейчас стою перед тобой, — это большое чудо. Ну, и моя счастливая звезда, конечно. Не будь ее, я бы уже тринадцать лет гнил в могиле. По твоей вине…

— Почему по моей?

— Ты всех нас подставил! — Едва ли не впервые в жизни природное самообладание изменило Копнину. Его голос сорвался на крик. — Я помню, как мы сидели с тобой у тебя дома накануне сходки, и я говорил, что нужно отменить встречу в «Романтике»! Да тебе все говорили об этом в один голос! Но ты продолжал упорствовать! Тогда это казалось странным, но позже… Ты хладнокровно спланировал свою подставу! Звякнул легавым, спалил сходку, а сам свалил. Думаешь, мне должно было это понравиться, Кулагин? Думаешь, это должно было понравиться Темычу? Мы были на волосок от смерти! Но нам повезло. А остальным…

— Я не звонил легавым и не сдавал сходку, — мрачно ответил Кулагин.

Переубедить Копнина в его позиции было невозможно. За тринадцать лет она превратилась для него в постулат. Но Леонид и не надеялся на это. Краем глаза он продолжал наблюдать за ванной, где скрылся Мазитов.

— Это ты бабушке своей рассказывать будешь, козел! — процедил Копнин сквозь зубы. — Люди верили тебе, Кулагин, а ты…

Мазитов буквально вывалился из ванной комнаты. В правой руке у него покоился компактный пистолет. «Беретта» или что-то в этом роде.

Было похоже, что в свои действия он вложил все оставшиеся у него силы. Кулагин мысленно оценил этот героический поступок. Хотя, конечно, Илья делал это никак не ради него. Он отлично понимал, что, убив Кулагина, Копнин расправится и с ним. Он достаточно долго работал с Лисом в паре, чтобы изучить его сущность. Копнин и сам был гораздо более предсказуем, чем ему казалось.

Мазитов выстрелил, но рука его, то ли от бессилия, то ли от долгого отсутствия практики, дрогнула. Пуля ушла чуть выше, чем он рассчитывал, и вонзилась Копнину в плечо. Виктор развернулся, как ужаленный, и хладнокровно спустил курок. На лбу у Мазитова появилось аккуратное отверстие диаметром девять миллиметров, и тело Ильи мгновенно обмякло. Копнин крутанулся на каблуках в противоположную сторону в ту самую секунду, как Леонид коршуном кинулся к своему «вальтеру». Раздался новый, едва различимый на слух хлопок, и пуля Копнина угодила в то место, где Кулагин находился за мгновение до этого. Копнин сместил ствол. Пальцы Леонида сомкнулись на рукоятке «вальтера», он откинулся на спину и, не особо мудрствуя, трижды выстрелил из положения лежа.

Пару секунд киллер стоял без движений, но Кулагин прекрасно видел, что не промахнулся. Все три пули легли Копнину в грудь. Прошла еще секунда или две… Наконец Виктор покачнулся и рухнул лицом вниз. Из его горла вырвался глухой стон. Последний стон в его жизни.

Кулагин поднялся на ноги. Быстрым шагом приблизившись к распростертому телу Лиса, он сноровисто обыскал карманы убитого. Бумажник, мобильный телефон, документы… Документы Копнина были выписаны на имя Сергея Белохвостова. Между двух страничек новенького паспорта Кулагин обнаружил черного цвета визитку. Золотистыми буквами на ней было написано: «Охранное агентство „Парус“. Директор: Игорь Владиславович Галатан».

Кулагин сунул визитку в карман. Затем, подумав немного, туда же опустил и мобильник покойного Копнина.

— Игорь Владиславович, к вам посетитель.

— Хорошо, пусть войдет, Надюша.

Кулагин не слышал ответа директора «Паруса», но секретарша, положив трубку на аппарат, гостеприимно указала визитеру на дверь. Леонид поблагодарил ее кивком головы и вошел в начальственный кабинет. Рука на всякий случай оставалась в кармане, а пальцы привычно мяли холодную рукоятку «вальтера».

Человек, сидевший за большим черным столом из мореного дерева, при виде Кулагина резко вскочил на ноги. В глазах смешались испуг, удивление и еще что-то, происхождение чего Леонид определить не сумел.

— Ты?.. — глухо произнес директор «Паруса». — Черт возьми! Леня! Как ты?.. Как ты нашел?

Кулагин молча прошел к столу и остановился с противоположной от него стороны. Нельзя сказать, чтобы он не был удивлен совсем, но, в принципе, по дороге сюда он уже был готов к чему-то подобному. Узнать в директоре «Паруса» его давнего приятеля Горшакова было сложно. Лицо стало другим. Исчез большой нос, исчезли пухлые губы, глаза были другого цвета. Не говоря уже о прическе. Седоватая, с глубокими залысинами, она уже сама по себе меняла внешность Артема до неузнаваемости. Но Кулагин узнал подельника. Узнал по голосу, по осанке, по лежащему на краешке стола серебряному портсигару. Портсигар был тем же самым, что и много лет назад. Горшаков перехватил его взгляд и машинально убрал портсигар в верхний ящик стола. При этом ящик остался открытым, и Кулагин не мог не обратить внимания на этот факт.

— Я убил Копнина, — спокойно произнес он, глядя Артему в глаза. — Не люблю, когда кто-то покушается на мою жизнь.

Ничего в глазах Горшакова не изменилось. Ни один мускул не дрогнул у него на лице. Вероятность того, что он находился под кайфом, равнялась практически ста процентам.

— Ясно, — ответил он. — И что ты хочешь теперь?

— Ты заказал меня, Темыч. — Это даже не было вопросом. Кулагин говорил утвердительно.

Горшаков ответил не сразу.

— Ты тоже заказал меня. Ты нас всех заказал тогда. А теперь вернулся посмотреть на дело рук своих и надеялся, что те, кому повезло, встретят тебя с распростертыми объятиями? Как родного? Извини, что я не заготовил цветов и шампанского. Да и оркестр что-то запаздывает. Ах да! Забыл… Оркестром командовал Толя Вершинский. Но он умер. Тебе не снится его лицо, Леня? А Левинсона? Лебедева? Протаса? Кого я еще не перечислил? Может, ты сам вспомнишь? — Лицо Горшакова, пока он говорил, все больше и больше покрывалось мертвенной бледностью. — И ты еще ждал теплого приема? Ты на это рассчитывал, Леня?

— Нет, — Кулагин остался невозмутим. — И кстати, если уж мы заговорили на эту тему, я не сдавал сходку.

— Да что ты? — язвительно парировал Горшаков.

— Не скрою, Лиза предупредила меня о готовящейся облаве, — продолжил Леонид. — И моя единственная вина заключается в том, что я не успел никому из вас сообщить об этом. И я уехал… Лиза ждала ребенка… К твоему сведению, Темыч, все эти годы я постоянно мучился этим чувством вины.