— Ты так думаешь? — иронично поинтересовался Кулагин. — По-твоему, то, что кто-то хочет меня прикончить, не имеет для меня значения?

— Ну. — Мазитов наполнил свою рюмку. Затем немного подумал и наполнил рюмку Кулагина. — Пока ты здесь, конечно, имеет. Но если ты вернешься обратно в загранку, там тебя никто не достанет.

В словах Ильи было зерно истины. Но проблема заключалась в том, что Кулагин пока не собирался возвращаться.

— Полковник Началов слушает!

— Андрей… Это я.

Несмотря на то что за все эти истекшие годы Лиза ни разу не звонила брату, он сразу узнал ее голос. Узнал и осекся, некоторое время не зная, что сказать. Началов считал, что тогда, в девяносто четвертом, сестра предала его самым бессовестным образом. Мало того что она позволила уйти от возмездия Кулагину, она еще и уехала вместе с ним, не попрощавшись с Андреем.

Сказать, что Началов злился, — значит не сказать ничего. Он был просто в бешенстве. Чувства досады и гнева не оставляли его долгие годы. Но сейчас…

Сейчас, когда Лиза позвонила, Андрей не находил в себе сил злиться на сестру.

— Не думал, что когда-нибудь снова услышу тебя, — сдержанно произнес он после паузы.

— Прости…

— И это все, что ты можешь сказать?

— Я не знаю…

— Ладно, — Началов мгновенно сменил гнев на милость. — Чего уж теперь говорить? Что сделано, то сделано, а кто старое помянет, тому глаз вон. Я скучал по тебе, сестренка… Как ты? Где ты?

— Я в Германии, — слышимость была хорошая, словно Лиза звонила не из другой страны, а из соседней комнаты. — У меня все хорошо, Андрей, только…

— Что «только»? — моментально напрягся Началов.

— У меня есть к тебе просьба… Вернее, это даже не просьба… — Лиза явно не решалась произнести главного. — Я даже сама не знаю, почему позвонила тебе… Наверное, больше некому, и я…

— Говори толком, в чем дело, — поторопил ее брат.

— Леня…

— Леня? Кулагин? У тебя с ним проблемы? Он тебя обижает? — Началов почувствовал, как в нем закипает кровь.

— Нет! Нет, дело не в этом! — поспешно отреагировала Лиза. — У нас с Леней все хорошо. Но две недели назад он уехал… В Россию. Я не знаю, что у него там за дела, Андрей, но у меня нехорошее предчувствие… Очень нехорошее. Вот я и подумала, что, может быть, ты что-то знаешь…

Некоторое время Началов хранил молчание.

— Нет, мне ничего не известно о Кулагине, — сказал он наконец. — Я даже не знал, что он вернулся. Зачем он приехал, Лиза?

— Я не знаю…

— И ты для этого позвонила мне? Только для этого? Да?

— Андрей! — Девушка не выдержала и разрыдалась. Сердце Началова тут же болезненно сжалось, и он пожалел о том, что дал волю эмоциям. — Мне не к кому больше обратиться… А я очень волнуюсь за Леню. Сначала он сказал, что слетает в Россию всего на пару дней, потом позвонил и сказал, что задержится… И вот уже две недели… Я не знаю, что он задумал…

Слова, смешанные с рыданиями, давались Лизе с трудом. Андрей почти физически чувствовал, в каком сейчас состоянии его сестра. И он не мог этого вынести. Все остальное моментально отошло на второй план.

— Ну все, успокойся, Лиза, — мягко произнес он в трубку. — Я ничего, конечно, не обещаю, но я постараюсь выяснить…

— Выясни, Андрей! Пожалуйста…

— Хорошо-хорошо. Я постараюсь. И если что, сразу дам тебе знать. Как с тобой связаться?

Лиза продиктовала ему свой номер телефона. Началов старательно записал его к себе в блокнот.

Горшаков вынул из бокового кармана пиджака свой серебряный портсигар, достал одну забитую марихуаной папиросу и лениво пристроил ее во рту. Как это ни странно, в отличие от сидящего по правую руку от него Шумского, Артем совсем не нервничал. И это при всем при том, что у него с двумя московскими авторитетами отношения были куда более сложными, чем у Нестора. Но Горшаков надеялся на то, что благодаря сделанной им тринадцать лет назад пластической операции и для Шейха, и для Республиканца он останется неузнанным. Судя по их реакциям, так оно и было.

— Ты уверял нас, что Кулагин мертв. — Пристально глядя в глаза Шумскому, Шейх мусолил свою вонючую сигару, дым от которой раздражал всех, кроме него самого. — А теперь оказывается, что это не так. Разве такое бывает, Нестор?

За последние годы именитый вор в законе заметно сдал. Все движения Шейха стали более медленными и вялыми. В уголках глаз залегла усталость, появилась характерная для курильщиков с большим стажем одышка. Но тем не менее Шумский прекрасно знал, что внутренняя сила этого человека далеко еще не на пределе. Сбрасывать Шейха со счетов и уж тем более игнорировать то или иное его высказывание было никак нельзя.

— Тринадцать лет никто ничего не слышал о нем. — Нестор не привык находиться в бане облаченным в костюм, но москвичи категорически отказывались как от водных процедур, так и от трапезы, пока не будут оговорены все деловые моменты. — Естественно было предположить, что он отдал концы. Кулагин не тот человек, который может забиться в какую-нибудь нору и просидеть в ней тихо столько времени.

— Но он таковым и оказался, — ввернул Республиканец.

Шумский перевел на него взгляд:

— Да. И можете мне поверить, я удивлен этим обстоятельством не меньше вашего.

Шейх пыхнул сигарой, и на его губах появилась столь знакомая Шумскому неприятная усмешка.

— Это не разговор, Нестор, — многозначительно произнес вор в законе. — «Я удивлен». Слабое оправдание, тебе не кажется?

— Я…

— Давай-ка разберемся, — оборвал его Шейх. — Тринадцать лет назад мы провернули грандиозное дело, очистив Новоречинск от группировки Кулагина. Это было все равно что вырезать вашему городу гангрену. На той сходке были убиты все. Ну, может быть, за редкими исключениями. — При этих его словах Горшаков непроизвольно вздрогнул и поднял глаза. Шейх не смотрел в его сторону. — Не стану отрицать, что мы преследовали и собственные интересы, но больше всех в итоге выиграл ты, Нестор. Благодаря тому знаменательному событию ты стал тем, кем в настоящий момент и являешься. Ты остался жив и даже успешно пошел вверх. За весьма скромные вливания в общак мы продолжали оказывать тебе поддержку и в дальнейшем. Помнится, в последний раз ты обращался к нам недели три назад. Так? Кажется, речь шла о деньгах, которые ты собирался вложить в какой-то новый проект. Я ничего не путаю?

— Нет, все верно. — Шумский, как провинившийся школьник, виновато понурил голову.

Он ожидал, что разговор с ворами будет строиться именно в таком ключе, но надеялся, что «разбор полетов» будет для него не таким болезненным. Угнетали даже не столько слова Шейха, сколько та интонация, с какой он их произносил. Нестор с надеждой покосился на Горшакова, в расчете на то, что, может быть, тот скажет нечто веское, способное переключить внимание московских гостей на него, но Артем продолжал сидеть с невозмутимым видом. Он вообще вел себя так, словно все происходящее ни в коей мере его не касалось. Шумского захлестнул гнев, и он поклялся себе, что при случае обязательно отыграется на старом приятеле.