Так, Тамара Григорьевна, и правда, прекрати это. Будешь думать о себе как о несчастной замарашке, так тебя и воспримут. Ты вполне успешная женщина, владелица клиники из первой двадцатки, без пяти минут кандидат наук. А платье, между прочим, очень красивое. И идет тебе обалденно. И туфли — настоящий Джимми Чу. И серьги вполне так бриллиантовые.

— А главное — умудрилась отхватить такого роскошного мужчину, — добавил Артем, и я расхохоталась, сообразив, что проводила этот сеанс аутотренинга вслух.

Он встал, подошел ко мне, остановился за спиной, и наши взгляды скрестились в зеркале.

— Может, нафиг все? — его пальцы пробежали по моей шее, скользнули в вырез платья. — Останемся дома, снимем все это великолепие и займемся самым грязным на свете сексом?

— Да я бы с удовольствием, но тебе ведь потом башку отгрызут. Давай лучше поедем, отсидим, выйдем на свободу с чистой совестью и будем отрываться всю ночь, — я положила ладонь ему на ягодицы. — И завтра весь день. До потери пульса.

— Тоже вариант, — он поймал мою руку и сместил в более интересном направлении. — Тогда, может, быстросекс на пять минут? Пока такси не пришло? Нет, правда, Том, такую фантастическую фемину я еще ни разу не трахал. Вот чтобы прямо так, в туфлях от Джимми Чу.

Пока я размышляла, согласиться или нет, момент был упущен: квакнул телефон, извещая, что такси ждет.

— Пообещай мне одну вещь, — Артем пробрался под изумрудный шелк платья и опасно поглаживал кожу над резинкой чулка. — Когда мы вернемся, ты останешься в этих своих чертовых туфлях. В одних туфлях.

— Тимаев, они же на шпильках, — я попыталась вывернуться, но он держал меня крепко. — Не боишься получить секс-травму?

— Ничего не боюсь и всех победю! — пропел он, помогая мне надеть пальто.

О «Перкорсо» я слышала, но никогда там не была. Да и вообще в «Four Seasons». В такси погуглила, повосхищалась интерьерами. И хотя маленькая непристойная сценка перед выходом придала мне уверенности, все равно потряхивало.

— Не волнуйся, будет довольно камерно, — Артем погладил меня по колену. — Человек сто, больше туда не влезет.

— Спасибо, утешил.

Впрочем, чем больше народу, тем меньше внимания выпадет моей особе. То есть, конечно, все станут смотреть, кого привел Тимаев-младший, но в фокусе точно буду не я.

Мы разделись в гардеробе, и Артем подставил мне локоть:

— Прошу, — и шепнул на ухо: — Не бойся, я с тобой.

— И всех победю! — ответила я, словно отзывом на пароль, и тихонько взвизгнула, уколов палец незамеченным при срезке шипом розы.

В качестве подарка отцу Артем заказал кожаный диван в кабинет — как бы от нас обоих, предоставив мне купить цветы. Я немного пострадала, не представляя, какие подойдут к юбилею мужчины, и выбрала темно-красные розы.

Родители Артема стояли в дверях большого банкетного зала. К ним подходили, поздравляли юбиляра и шли разыскивать с помощью хостес свои места за столами. Меня замутило, но Артем незаметно ущипнул за бок.

— Туфли! И всех победю!

И, не дав опомниться, потащил за руку. Наверно, у меня был очень глупый вид, но все лучше, чем зеленый от страха — под цвет платья.

Обняв отца и чмокнув в щеку мать, он представил им меня.

— Алексей Алексеевич, — импозантный мужчина в смокинге галантно поцеловал мне руку. При этом я успела подумать, что вот так, наверно, будет выглядеть Артем через тридцать лет. Очень даже неплохо.

— Маргарита Андреевна.

Оценивающий взгляд мадам Тимаевой едва не прожег во мне дыру. Я знала, что ей шестьдесят, но выглядела она лет на пятнадцать моложе. Явно благодаря последним достижениям косметологии и пластической хирургии. Длинное темно-синее платье, высокая прическа — в ее облике было что-то от светских дам с портретов Репина.

От немедленного допроса меня спасли другие гости, подпирающие сзади. Отдав цветы специально поставленной для этого девушке, я пошла за Артемом в зал.

— Все в порядке, — шепнул он. — Пока расслабься.

Наши места вполне ожидаемо нашлись за главным столом. Света, потрясающе красивая, едва заметно подмигнула мне. Моим соседом справа оказался старший брат Артема. Тоже Алексей Алексеевич. Если дочь и младший сын пошли в отца, то старший, блеклый голубоглазый блондин, выглядел копией матери, хотя, с поправкой на мужской вариант, далеко не такой интересной. Дорогой костюм сидел на нем мешковато, и это напомнило мне Тараса.

Более или менее расслабиться мне удалось только после первого бокала. Банкет шел своим чередом: еда, вино, тосты, музыка. Нога Артема под столом, плотно прижатая к моей. Разговаривали мы в основном с ним: Алексей хоть и косился на меня, но в беседу вступать не спешил. Да и за свой дамой, сидящей справа, особо не ухаживал. Сидел, погруженный в какие-то свои мрачные мысли.

Когда начались танцы, оказалось, что у Артема это прекрасно получается. Раньше нам танцевать еще не приходилось, но можно было догадаться, что раз уж все выходит синхронно в постели, то и тут тоже приноровимся. Я просто позволила ему вести, с удовольствием подчиняясь каждому движению. И желание поскорее вернуться домой выросло на порядок.

Ближе к концу вечера меня пригласил на танец юбиляр. Я не стала гадать, по своей инициативе, или был делегирован. Начав с нейтральных вопросов, бывала ли я раньше в «Перкорсо» и нравится ли мне тут, он перешел к основной части программы, поинтересовавшись родом моих занятий. Узнав, что врач, вполне логично спросил о специализации. Наверно, будь я терапевтом или офтальмологом, далее стартовала бы следующая серия, но после моего ответа Алексей Алексеевич озадаченно замолчал. Мое напряжение достигло апогея, и я была страшно рада вернуться к Артему.

— Пойдем потихоньку? — предложил он.

— Тамарочка, нам с вами даже поговорить не удалось, — пропела Маргарита Андреевна, когда мы подошли попрощаться. — Давайте вы с Темой к нам домой придете. На неделе. Хорошо?

Я посмотрела на Артема. Тот неопределенно дернул плечом:

— Созвонимся. Спасибо. Все было замечательно. С днем рождения, пап.

В такси он откинулся на спинку, положил руку мне на плечи.

— Сумасшедший дом… Ты как?

— Кажется, жива. А мы куда?

— Ко мне.

Вообще-то мне больше нравилось, когда мы ночевали у меня, но возражать не стала. Лишь бы поскорее остаться вдвоем и стряхнуть это липкое ощущение неловкости, которое не отпускало весь вечер. За исключением разговора во время танца, я не перекинулась с родителями Артема и парой слов, но почему-то не сомневалась, что им не понравилась. Причем еще до того, как прозвучало страшное слово «венеролог». От Артема тоже било током. И снять напряжение можно было только одним способом.

И снова это был особый секс. До сих пор незнакомый. С раздражением, почти злостью — но не друг на друга, а с общей, направленной изнутри вовне. И она, эта общая злость, связывала нас так, словно мы вдвоем — против всего мира. И лестница на второй этаж, как выяснилось, при грамотном использовании может быть вполне подходящим местом для этого занятия. И даже туфли на шпильке нисколько не мешают.