Манера говорить обо всем в лоб, причем не слишком деликатничая, действительно многих могла оттолкнуть. Но меня она как раз вполне устраивала, даже если временами что-то и коробило. Лучше так, чем туманные недосказанности по принципу «догадайся сама» и обидки на каждое слово. Вот этим я точно была сыта по горло. Если приходилось задавать какой-то неудобный вопрос Стасу, он молча смотрел на меня с непрошибаемым покерфейсом, пока я не уходила, махнув рукой: «ойфсё!» Или пока сама же не отвечала на свой вопрос. Обсудить с ним конструктивно какие-то важные, но не слишком приятные вещи было в принципе невозможно. От «плохо-хорошо» в сексе до перспектив нашей совместной жизни. Все попытки сделать это заканчивались ссорой с его долгим скорбным молчанием.

И все же после разговора с Артемом мне было не по себе. Я лежала в постели, слушала шум дождя за окном и препарировала сказанное, как анатомический образец, пытаясь понять, что меня так зацепило.

Тон разговора — точно нет. В восторге, конечно, не была, но прекрасно понимала, откуда это раздражение, и поэтому значения не придавала. Тогда дело не в форме, а в содержании? Но к содержанию тоже претензий не было. Наоборот, если бы Артем вдруг прямо сейчас предложил мне выйти за него замуж или поселиться вместе, он поставил бы меня в неловкое положение. Потому что хотелось ответить «да», а не «в принципе да, но попозже». И так же — если бы признался в любви. У каждого свой подход к терминологии, но для себя я знала: влюблена — это есть, люблю — пока еще нет. Люблю — это когда вопрос не стоит. Когда точно знаешь и ни капли не сомневаешься.

На круг выходило, что мы абсолютно единодушны и полностью совпадаем по фазе. Обоим наши отношения видятся серьезными и перспективными, но никто не хочет торопиться.

Тогда в чем дело, черт подери?!

По-хорошему, надо было отодвинуть эту тему и подождать, пока муть уляжется. Чего-чего, а в таких делах у меня опыта хватало. Но не получалось.

Я встала, позавтракала, загрузила стиралку, продолжая снова и снова прокручивать в голове каждую фразу. С того самого момента, как вошли в «Омега-хаус». При этом в компе была открыта диссертация, в ноутбуке, стоящем на кухонном столе, — план будущих лекций, а в телефоне — график рабочих смен клиники на декабрь.

Карьеристка! Надо же!

Ну, в чем-то маменька Маргарита Андревна, конечно, была права, но вот слово выбрала не то. Я не мечтала стать главврачом «Двойки», ректором Первого меда или министром здравоохранения. А вот трудоголиком меня вполне можно было назвать. Мне нравился процесс — и результат. Нравилось читать медицинские статьи, и писать их тоже нравилось. И даже диссер. Главврач клиники — сначала это было страшно. Но как только удалось перешагнуть через страх, стало интересно. Наверняка и с преподаванием должно было получиться то же самое.

Кстати, работа заменяла мне хобби. Которого, собственно, и не было. Книги, кино, театры, прогулки по Питеру, иногда фитнес, очень редко вышивка или вязание — все это было так, по мелочи, чтобы отвлечься. Клубы и шумные тусовки я терпеть не могла с тех пор, как к нам заваливались музыкальные друзья Стаса. У меня и приятелей-то можно было по пальцам пересчитать, а подруга всего одна — Люка. Вот путешествовать любила, это да. Но только возможность выпадала редко. Две недели отпуска зимой и две недели летом. Когда у тебя выходные не подряд, даже на уикенд никуда не вырвешься.

Карьеристка. Как жена — сплошное несчастье…

Жена…

И вот тут все встало на свои места. Я даже щелчок услышала от вхождения в пазы. И рассмеялась — то ли от досады, то ли от облегчения. Оставалось только надеяться, что и Артем это понял или поймет.

От разговора возникло противное послевкусие потому, что он был спровоцирован извне. Ненужный и несвоевременный. Мы и так все знали — о себе и друг о друге, и нам не было нужды это обсуждать. Поэтому и злились оба. Первый раз подошли к теме близко после банкета и продолжили до упора вчера.

Аж в пот прошибло!

Ближе к вечеру, когда я размышляла, готовить ли ужин или заказать какую-нибудь быстроеду, телефон, зажужжав, пополз по столу. Понадеялась, что Артем, но оказалась Люка. Не вдаваясь сильно в подробности, я рассказала о вчерашнем кошмаре, выслушала ее очередные восторги в адрес Павла и жалобы на занудный курс по медицинскому менеджменту, на который она все-таки записалась. И уже хотела распрощаться, когда получила новую вводную:

— Том, слушай, а как насчет тридцатого?

Интересный вопрос, конечно…

Тридцатого ноября у нас с Тарасом был день рождения. И отмечали мы его всегда вместе. Обычно в ресторане, приглашая только общих знакомых, которых набиралось человек пятнадцать — двадцать.

— Не знаю, Люк, — с сомнением протянула я. — Боюсь, что…

— Чума, ты рехнулась? — возмутилась она. — Из-за Матраса отменять праздник?! Протестую!

— Ладно, — пришлось сдаться. — Подумаю. Только это пятница, придется на субботу сдвинуть. Хотя нет… первого у Артема какое-то пафосное мероприятие. Типа благотворительного концерта, где он должен быть. И я обещала с ним пойти. Короче, подумаю.

Но сильно задуматься не получилось: пришло сообщение от Артема:

«Тома, приезжай!»

Ага, вотпрямщас! Только шнурки поглажу.

Писать ничего подобного я не стала, но протелепатировала, глядя на телефон. Тут же прилетело:

«Пожалуйста-пожалуйста!!!»

— Ну если только пожалуйста-пожалуйста, — проворчала я вслух и ответила:

«Ладно, еду. Но при условии вкусной еды, на ручки и бесстыжего разврата!»

«Все будет! Жду! Целую — абсолютно бесстыже и развратно!»

— Я как раз хотел тебя спросить, что ты планируешь на день рождения, — Артем отщипнул виноградину с грозди.

Мы сидели на диване в гостиной. Вернее, он сидел, а я лежала головой у него на коленях. И разевала рот, как голодный птенец, требуя очередную ягоду — зеленовато-розовую, сладкую, без косточек. Телевизор бубнил что-то в фоновом режиме. В общем, релакс. Тот редкий случай, когда мы не набросились друг на друга еще в прихожей, а сели ужинать. И потом перебрались не в ванную и не в спальню, а вполне пристойно на диван. Прямо как пара со стажем.

— Да ничего не планирую, — буркнула я. — Не знаю. Когда много лет все идет по одному шаблону, а потом он оказывается порванным, это как-то, знаешь, выбивает из колеи.

— Хочешь, на дачу поедем?

— Да ну, Артем, какая дача. Утром на работу. У меня субботы обычно все по записи забиты, причем контрольными осмотрами, их очень нежелательно переносить. А вечером твой концерт.

— Да, концерт, — вздохнул он. — Поскольку мы в числе организаторов, отвертеться не удастся. Не, можно, конечно, но не комильфо. Тем более, мне его открывать и вступительное слово говорить. Тогда другой вопрос: вдвоем отметим, или будет сборище?