— Не знаю.

— Может, помнишь еще какие-нибудь фамилии?

— Не помню. Их много. Коллекционеры.

— Кто у вас в «Глории» знает по этому делу больше всех?

— Денис Грязнов. Наверно, еще Макс. Макс — компьютерщик. Он добывает закрытую информацию.

— Вы работаете под руководством милиции? В связке с ней?

— Нет. Но дядя Дениса — начальник МУРа генерал Грязнов.

Николай присвистнул.

— А говоришь — нет! Гони давай адрес этого вашего компьютерного гения Макса, живо!

— Я точно не помню. Только номер квартиры.

— О, господи! Врезать тебе, что ли…

— Все равно не вспомню. Не знаю.

— Хрен с тобой. Давай номер квартиры, этаж, телефон — все, что знаешь.

— Четвертый этаж, квартира сорок восемь, — заплетающимся языком сказал Витя. Подумав, назвал и телефон, после чего снова надолго закрыл глаза.

Николай понял, что вряд ли добьется от пленника чего-либо еще. Значит, эти бравые сыщики, находящиеся на блатном прикорме в МУРе, ничего пока толком, кажется, не знают.

Пора было закругляться. Но прежде, чем отнести эту жертву скополамина к машине, Николай решил проверить, хорошо ли нейтрализован аппарат слежения — все-таки этот герой тянул к нему свои ручонки. Не выходя на лестничную клетку, он из дверного проема нащупал глазок прибора.

— Черт, жвачки на вас не напасешься! — сварливо пробормотал он, разжевывая свежую подушечку «Дирола». — Очень полезный, без сахара, схохмил Николай, снова заклеивая кругляшок объектива.

Еще через минуту он усаживал пребывающего в небытии Виктора в его «четверку». Аккуратно, как спящего, положил его на баранку, захлопнул дверцу и, подняв воротник пиджака, вернулся короткой пробежкой в дом. Все. Теперь он имел полное право подняться на лифте — человек из гостей возвращается домой.

Дверь ему открыла переволновавшаяся Марина.

— Ну, вот и я! — радостно сообщил ей Николай.

Она, ничего не отвечая, посмотрела на него любящим взглядом и вдруг прильнула к нему в поцелуе. Обняв ее за талию, он молча провел ее в комнату.

— Все в порядке, не волнуйся, — проговорил он и поспешно прибавил: Мы тут в твое отсутствие, между прочим, с Марией Олеговной немножко по душам беседовали. И знаешь, я ей признался, что хотел бы на тебе жениться, — с совершенно невинным видом завершил он.

— Что-о?! — протянула изумленная Марина. — И что мама?

— Мария Олеговна обрадовалась за тебя, сказала, что благословит. Короче говоря, она согласна.

— А меня… Меня что — уже не надо спрашивать?! — вскричала Марина вдруг осипшим голосом.

— Ну вот же я тебя и спрашиваю, — засмеялся Николай. — Пойдешь за меня замуж?

— Если ты это серьезно — не надо превращать все в балаган, Коля. И вообще, я должна подумать.

— Да ради же бога! — словно извиняясь за что-то, проговорил он. — А насчет того — серьезно это или нет, поверь мне на слово: серьезней некуда.

— А раз так, скажи мне… — Она замолчала, подняла на него выражающие какую-то непонятную ему муку глаза. — Мне очень трудно это тебе говорить, особенно сейчас, в такой момент… — Вздохнула, набрала побольше воздуха в грудь и кончила твердо и решительно: — Но не сказать этого я не могу, потому что от твоего ответа зависит все остальное… Скажи, это ты убил Завьялова?

— Знаешь, я едва ли не впервые слышу эту фамилию…

— Ярослав Завьялов — племянник Антона Григорьевича. И я тебе о нем уже говорила…

— А-а! Припоминаю, припоминаю! Ты говорила, что он неприятен тебе, что он, кажется, наркоман и претендует на наследство старика. Так? А что, его убили?

Марина молча кивнула.

— Ну и почему ты решила, что это я?

— Книги, которые ты сегодня вернул, — они разве не у него были?

— А, так вот оно в чем дело! Ты подозреваешь, что он украл книги, а я его убил исключительно для того, чтобы их вернуть. Ладно хоть в благородстве мотивов мне не отказываешь, хотя глупее вряд ли что можно придумать, извини. Хорошо. Известно хоть, как его убили?

— Я не знаю… Слышала только, что труп нашли сравнительно недалеко от нашего дома, — угрюмо ответила Марина.

— Его что — зарезали, застрелили?

— Его, кажется, забили ногами. Шпана. А может, какие-нибудь каратисты… Ах, ну да, ну да, извини, что подозреваю такого бравого вояку, как ты. Ты, конечно, предпочел бы пистолет с глушителем, да? — нехорошо ухмыльнулась она.

— Ну почему же? — усмехнулся и Николай. — Могу и ногами. Но этого самого Завьялова я не убивал. Да и с какой стати! Выкупил у него две книги, это было. Выкупил, а не отнял! И между прочим, он сам назначил мне встречу в том самом скверике. Встретились, я ему заплатил, сколько он просил, торговаться не стал. Я ему — деньги, он мне — книги. На том и расстались. Он собрался на этом завершить свой рассказ — и так слишком много пищи для впечатлительного женского ума, но снова встретился с ее обжигающе недоверчивым взглядом. — Ну хорошо, хорошо, есть еще кое-что… Мне сразу показалось, что он как бы не в себе. А потом, когда я пошел от него, уже с книгами, он начал вдруг мне в спину орать, что, если я сунусь в милицию, чтобы его заложить, он, во-первых, ото всего откажется, а во-вторых, мне до ментовки не дойти — у него, мол, такие крутые кореша, что они меня… Вот я, чтобы он шибко не орал на всю Ивановскую — люди ведь могут услышать, мало ли что подумают, — вернулся и маленько его поучил. Ну, не до смерти, конечно, и никакой, спаси господи, не ногой. Ногой бы я его точно убил — у меня так удар поставлен… Ну и сказал ему при этом пару ласковых — про то, чтобы кончал крысятничать, у своих воровать и знаться со всякой сволочью… Честное слово офицера, я тебе не вру!

Она обреченно потерла ладонью лоб. Сказала с грустной улыбкой:

— Капелька правды в океане лжи… Я думала, ты мной увлекся, а тебе, похоже, всего лишь нужно было оказаться поближе к красновским книжкам, разве не так? А тут ты подметил каким-то образом, что Ярослав собирается обворовать дядю, пока тот болен, и решил покончить с мальчишкой раз и навсегда — как же, конкурент! — На глаза ее вдруг навернулись слезы. Выходит, я для тебя всего лишь средство…

— Зачем ты так, Марина? Неужели ты не понимаешь, что так нельзя!

— Ну что, что именно нельзя? — закричала она.

— Нельзя не верить человеку, который тебя любит! — невесело объяснил он.

— Ну что ж, считай, что ты нашел дуру, которая верит тебе, — сказала она обреченно. — Что же ты за человек такой, Коля? Кто ты? Может, все-таки скажешь… своей будущей жене?

— Посмотри мне в глаза, — приказал он вдруг. Приказал так, что не подчиниться ему она просто не могла. Словно загипнотизированная, Марина подняла на него свои печальные глаза. Да, он ее не убедил. Ну что ж… Нет, — твердо сказал он. — Я так не хочу, Маня. Я не насильник.