— Мы будем делать это с тобой каждый день, изо дня в день, пока ты не расскажешь нам об Абдулмалеке или не признаешься в совершении преступлений, — сказала штаб-сержант Мэри.

— Тебе нужно предъявить нам неопровержимые доказательства против одного из твоих друзей. Что-то вроде этого сильно поможет тебе, — сказал сержант Шэлли на одном из следующих допросов. — Зачем тебе терпеть все это, если ты можешь прекратить это в любой момент?

Я решил молчать во время пыток и разговаривать, когда они отпускали меня. Я понял, что даже когда я вежливо просил у следователей разрешения воспользоваться туалетом, что было базовой нуждой, то давал им контроль надо мной, который они не заслуживали. Я понимал, что это была не просто просьба об использовании уборной, что скорее они так унижали меня и принуждали говорить то, что они хотят слышать. Поэтому я отказывался и пить, и есть. Так мне не нужно было пользоваться уборной. И это работало.

Безумие этого момента делало меня сильнее. Я решил, что буду сражаться до последней капли крови.

— Мы сильнее тебя, у нас больше людей, у нас больше возможностей, и мы одолеем тебя. Но если будешь сотрудничать с нами, то начнешь нормально спать и получать горячую еду, — говорил сержант Шэлли много раз. — Если ты не сотрудничаешь, ты не ешь, не получаешь лекарства.

Унижения, сексуальные домогательства, страх и голод составляли мой распорядок примерно до 10 вечера. Следователи старались сделать так, чтобы я не знал точного времени, но никто не идеален. Их часы всегда раскрывали мне время. Я буду использовать эту ошибку позже, когда они отправят меня в неосвещенную одиночную камеру.

— Сейчас ты вернешься в свою камеру, но завтра ты испытаешь еще больше, — сказала штаб-сержант Мэри, посовещавшись со своими коллегами.

Я был счастлив, что меня отпускают, я всего лишь хотел отдохнуть и побыть в одиночестве. Я был так измучен. Но штаб-сержант Мэри обманула меня, она просто провернула психологический трюк, чтобы сделать мне еще больнее. Я был еще очень далек от отдыха. ТОЦ, который принимал полноправное участие в пытках, прислал другой сопровождающий отряд. Как только я дошел до двери, ведущей к выходу из «Коричневого дома», то упал лицом на пол, ноги перестали держать меня, и я не чувствовал ни одну частичку своего тела. Охранникам не удалось поставить меня на ноги, поэтому им пришлось тащить мое тело.

— Верните этого ублюдка сюда! — крикнул Мистер Икс, знаменитость среди пыточных отрядов[95]. Он был примерно моего возраста, ростом чуть больше 180 сантиметров, имел спортивное телосложение и носил специальную одежду для своей работы. Он ходил в темно-синем комбинезоне, но не вроде комбинезона пилота Воздушных сил, а как комбинезон работника скотобойни. Его лицо закрывала черная маска. Мистер Икс был осведомлен о том, что совершал серьезные военные преступления, поэтому его боссы приказали ему полностью закрыть себя. Но если в мире есть хоть какая-то справедливость, то они раскроют его. Мы знаем их имена и должности.

Когда я получше узнал Мистера Икса и услышал, как он разговаривает, я не понял, как такой умный человек может согласиться на такую идиотскую работу, которая точно будет преследовать его до конца жизни. Справедливости ради я должен сказать, что Мистер Икс говорил со мной убедительно, хотя не владел никакой информацией о моем деле. Возможно, у него особо не было выбора, потому что многие военные родились в бедных семьях, и иногда армия дает им самую грязную работу. Теоретически Мистер Икс мог отказаться совершать военные преступления, и, возможно, ему бы за это ничего не сделали. Позже я обсудил с охранниками, почему они запретили мне молиться, так как это было совершенно незаконно.

— Я мог бы отказаться, но тогда мой босс дал бы мне отвратительную работу или перевел в очень плохое место. Я знаю, что за то, что я сделал с тобой, мне самое место в аду, — рассказал мне один из них.

История повторяется: во времена Второй мировой войны немецких солдат не прощали, когда они начинали оспаривать полученные приказы.

— В последнее время ты усложняешь жизнь женщине-сержанту, — продолжил Мистер Икс, ведя меня с помощью охранников в темную камеру.

Он бросил меня на грязный пол. Комната была черна как смоль. Мистер Икс включил трек на очень большой громкости, я имею в виду очень большой. Песня была «Let the bodies hit the floor», возможно, я никогда не забуду эту песню. В то же время Мистер Икс включил цветные мигающие лампы, свет которых резал мне глаза.

— Только попробуй уснуть, тогда я сделаю тебе больно, — сказал он.

Я был вынужден слушать эту песню снова и снова до следующего утра. Я начал молиться[96].

— Черт возьми, хватит молиться, — сказал он громко.

К этому времени я уже очень устал и был напуган, поэтому решил молиться про себя. Мистер Икс регулярно давал мне воду. Я пил ее, потому что боялся, что он начнет избивать меня, если я откажусь. Я полностью перестал ощущать время.

Насколько мне известно, Мистер Икс отправил меня обратно в камеру где-то в пять часов утра.

— Добро пожаловать в ад, — сказала женщина-ВССБ[97], когда я вошел в блок.

Я промолчал, потому что она того не стоила. Я подумал: «Ты заслуживаешь ада больше, чем я, потому что усердно работаешь, чтобы попасть туда!»

Когда Мистер Икс присоединился к команде, они организовали 24-часовой режим со сменами. Утренняя смена с сержантом Шэлли начиналась между 9:00 и 10:00 и заканчивалась между 15:00 и 16:00 часами. Дневная смена была за штаб-сержантом Мэри и длилась с 16:30 до 22:00 или 23:00 часов вечера. А ночная смена была за Мистером Иксом. Он принимался за меня сразу, как только штаб-сержант Мэри уходила, она буквально передавала меня ему. Это продолжалось до 24 августа 2003 года. Мне редко удавалось отдохнуть хотя бы от одной смены.

— Три смены! Это не слишком много для человека, которого допрашивают 24 часа в сутки, день за днем? — спросил я.