Все эти процедуры Скоба, Пехота и Блиндаж завершили с..похвальной быстротой, невзирая на скудное освещение в подвале «Красного коня» – чувствовался немалый опыт и любовь к порученному делу. Они бы с удовольствием остались – поглазеть, как дон Кулак переломает вертухаю кости, но Саймон их выгнал; лишние свидетели допроса были ему не нужны. Решив, что не стоит пренебрегать добрыми традициями мафиози, он распорядился, чтоб наверху включили радио – и погромче. Затем зажег пару фонарей и подступил к пленнику.

Конечно, он с большей охотой пообщался бы с доном Грегорио, с доном Хайме или с другими неуловимыми донами, но раз не обломился крупный кусок, не стоит швыряться малым. На сей случай тоже имелось Поучение Чочинги, почти непереводимая игра слов с таким примерно смыслом: не можешь вцепиться в горло, кусай за палец. Иными словами, хватай окуня, если не досталась щука.

Саймон, задумчиво оттянув губу, оглядел пленника. Окунь попался жирный! И крикливый! С той самой живодерни на въезде в город, что повергала Майкла-Мигеля в дрожь.

Саймон ослабил веревки, и курчавая голова скрылась в ванне с водой. Секунд десять ничего не происходило, потом задергались ноги и на поверхности воды возник и лопнул большой пузырь. Подождав еще немного, Саймон потянул за веревки и дал пленнику отдышаться.

– Кто?.. Кто ты такой, бледная вошь? – пробормотал мулат, раскачиваясь под потолком и пожирая Саймона налившимися кровью глазами.

– «Железный кулак», – представился тот.

– Никогда… ррр… не слышал.

– Еще услышишь, – пообещал Саймон. – А теперь скажи-ка, приятель, как тебя зовут.

– Я скажу… скажу… только в штаны не навали, когда услышишь. – Глаза пленника выкатились, он набрал воздуха в грудь и рявкнул: – Кабальеро Бучо-Прохор Перес! Капитан-кайман полиции, Северный округ Рио! Бугор Третьей бригады смоленских! – Он еще больше выпучил глаза. – Понял, с кем дело имеешь? Кого «шестерки» твои по недомыслию прихватили? Я вас всех, ублюдков, под плеть положу! Или скормлю муравьям! Только не сразу, не сразу, постепенно, с самых чувствительных мест.

– Кстати, об этих местах. – Саймон навалился на веревки, кабальеро взлетел вверх, и бетонная балка пришлась ему точно в пах, между расставленными коленями. Балка уцелела.

Капитан взревел.

Что-то в нем было от саблезубого кабана, самой упрямой и кровожадной твари из всех, водившихся на Тайяхате. Этот хищник никому не уступал дороги и ничего не боялся – разве лишь огня. Но обычный костер его остановить не мог, а только стена пламени, какая бывает при сильных лесных пожарах. Победа над саблезубом считалась у тай почетной, и Дик взял первого зверя в четырнадцать лет – правда, с помощью Каа и двух гепардов Наставника. Кабаньи клыки висели на его Шнуре посередине, окруженные костяшками пальцев и дисками, выпиленными из черепов.

С минуту Саймон прислушивался к вою капитана-каймана, вспоминал мальчишку, убитого на площади, и размышлял, не продемонстрировать ли Бучо этот Шнур – для назидания и лучшего контакта. Однако ему казалось, что кабальеро подобной чести не достоин и лучше ограничиться балкой и ванной с водой. Балка была вполне весомым аргументом – она выступала из свода на длину руки, и край ее щетинилс арматурными прутьями.

Опустив пленника пониже – так, что их лица пришлись одной высоте, -Саймон коснулся толстой шеи, нащупал артерию под челюстью, сосчитал пульс и убедился, что кабальеро скорее жив, чем мертв. Потом предложил:

– Побеседуем? Только без глупостей, капитан. Явился ты сюда мужчиной, а вот каким уйдешь обратно…

Угроза, кажется, возымела действие: Бучо дернулся, раскачивая веревки, и прохрипел:

– Чего тебе надо, отморозок?

– Только информация, всего лишь информация. Пара слов о том, пара – об этом.

– Какие слова, тапирий блин? Ты на кого работаешь? На Хорхе? Или на Пименталя? – Бучо уже пришел в себя и попытался дрыгнуть ногой, но это не получилось. – Нет, Пимену такие не нужны, – пробормотал он, наморщив лоб, – Пимен имеет дело с одними черными. Значит, Смотритель тебя подослал?

– Не Смотритель. Я, знаешь ли, сам по себе, но очень хотел бы увидеть Смотрителя. Где, говоришь, он живет? – Саймон слегка подтянул веревки. Это было не очень приятным занятием, и он, прикрыв глаза, вызвал недавнюю картину: пыльная площадь, кольцо людей в синих мундирах и тощий парень, почти мальчишка – в пыли, с пробитой головой.

– Ррр… Больно, сволочь! Отпусти! – Бучо снова попробовал дернуть ногой.

– Где живет, я спрашиваю?

– В Озерах… Где еще ему жить?

– Точнее, – приказал Саймон.

– На границе моего округа, у Параибы. Северный тракт, двадцать три километра от Рио… свернуть налево и к предгорьям. Там у него озера в старых затопленных кратерах, крокодильи фермы, угодья… и замок. К чему тебе это.?

– В гости хочу наведаться, капитан. За крокодильей кожей.

– Свою побереги! У Хорхе народец крут. Там, на фермах, тысячи две, а то и поболе. Любой недоумок знает.

– А я вот не знаю, но очень хочу узнать. В подробностях! Еще – про дона Алекса, про Анаконду. Про Хайме, Эйсебио и Грегорио. Эти где?

Лицо капитана сделалось темным от прилившей крови, почти черным в полумраке пыточной. Казалось, он никак не мог сообразить, чего от него хотят: лоб пошел крупными Кадками, испарина выступила на висках, губы приоткрылись и по щеке побежала струйка слюны. Он размышлял, а балка, темневшая над ним, со всей откровенностью намекала: не будет слов – не будет и пощады.

Наконец Бучо пробормотал:

– Где Хайме поселился, о том не знаю, не ведаю – и никто не знает, кроме его качков. А качки у него молчаливые. Одни – от рожденья, а у других язык выдран. Хайме таких скупает. Хитрый лис! Безъязыкие, зато верные!

– Дальше, – поторопил Саймон.

– Пименталь, тот столицу не жалует, сидит в Разломе, в безопасности, а если дела какие, так есть у него кораблик, железная лохань, вся в пушках и пулеметах. Садится и едет, хоть в Рио, хоть куда. Дон Алекс – тот здесь, Форт держит, верхнюю половину. Еще у него гасиенда по другую сторону Синей скалы. Богатая! На самом побережье, а еще подальше – Кратеры. Это уже не моя забота, там за главного Карло Клык, старший мой, пахан хозяйский. Кратеры стережет.

– Кратеры? – Саймон нахмурился. – Что за Кратеры?

– Усадьба хозяина, дона Грегорио. Там он и обретается, с дочкой своей и охраной, крепкой охраной. Чтобы, значит, племяннички-наследнички на тот свет до срока не отправили. Ты, случаем, не от них? – Глаза Бучо вдруг сузились, и он прошептал: – Не-ет, не от них! Ты ведь ко всем донам подбираешься! Вот оно что! Как тебя… Кулак? Ты откуда. Кулак, взялся? Срушник, что ли? Лазутчик ихний? То-то, гляжу, наглец. Так я тебе зачем? Тебе прямая дорога к «торпедам». Или не знаешь, где паханов Трясунчика найти?

– С ними я уже знаком. – Саймон, поднатужившись, отодвинул ванну, спустил Бучо на пол и перерезал узел на веревках. – Одевайся, кабальеро! Еще один вопрос, и наша беседа закончится. Один вопрос и маленькая операция.