– Как дела у Иззи? – спрашивает Мелиссу Грейс, когда они после чая загружают посудомоечную машину. Иззи играет с друзьями в карты и не слышит их.

– Довольно неплохо. – Мелисса выпрямляется, откидывает с лица волосы и улыбается.

– А новый суд?

– До него еще далеко, и ей не придется присутствовать. Ее дважды опрашивали в присутствии судмедэкспертов.

– Да, тяжело ей пришлось.

– Если бы она не отказалась от осмотра, было бы гораздо тяжелее. – Голос Мелиссы напряжен. – Эксперты не настаивали. Сказали, она может воспринять его как очередное… надругательство. А находок было бы немного – со времени последнего… инцидента прошло несколько месяцев.

– Хорошо, что ее историю приняли во внимание.

– Вся штука в том, что зачастую в подобных случаях показания потерпевших – это все, что удается приобщить к делу. Нам помогло заключение из школы. Оценки Иззи оказались ниже, чем ожидалось, и у нее отмечали случаи антисоциального поведения, что дорисовало неутешительную картину. Ничего удивительного, если вдуматься.

– А как она сейчас? – Грейс оборачивается на играющих детей. Иззи склонилась над картами.

– Гораздо лучше. С ней работает психолог. Со мной тоже. Мне не рассказывают подробности, но доктор Иззи проговорился, что она вполне стабильна. Думаю, это хорошо. Кажется, это означает, что она выстоит.

– Твои гены. – Грейс убирает остатки торта в холодильник, но оставляет один кусочек на тарелке, которую пододвигает ближе к Мелиссе. – Ты, Мелли, самая сильная из нас.

От удовольствия Мелисса заливается румянцем. Она выглядит моложе, ее лицо округлилось, волосы распущены по плечам. И больше никаких закрывающих шею шарфиков.

– Психолог говорит, что Иззи нужен покой. – Мелисса принимается за торт.

«Тебе тоже, – думает Грейс. – Чтобы забыть этого мерзкого человека».

– Ты уже нашла покупателя?

– Трех. Ева позволила жить здесь сколько угодно, но я присматриваю что-нибудь поблизости. Долго ждать не придется.

Иззи сдает карты. Каждое ее движение тщательно отмерено и осторожно. Словно за ней наблюдают или она сама старательно следит за собой. Должно быть, она привыкла так себя вести, общаясь с Полом. Спустя какое-то время, она бросает свои карты на стол и хлопает в ладоши, радуясь победе. Потом поднимает глаза и с торжествующей улыбкой перехватывает взгляд Грейс. Та улыбается в ответ. Мелли права – Иззи выстоит.

Чарли в разговоре с мамой сетует, что давно нет занятий, исправляющих дислексию Блейка и остальных детей, а ведь благодаря им они все и подружились. Чарли рада, что оказалась здесь, пусть и случайно. Мама отвечает, что просить о возобновлении уроков неудобно – прошло всего полгода после гибели Эша, а это слишком короткий срок. По ее словам, некоторые переживают смерть своих детей всю жизнь. Поппи говорит, ей очень не хватает Эша, но она скрывает это от родителей, чтобы лишний раз не напоминать о нем. Только мама считает, что те и так не забывают. Чарли и Блейк приезжают сюда чуть ли не каждый день. Чарли понимает, Иззи очень тяжело из-за того, что натворил ее отец, она видит, что та старается быть милой, но все равно не может ее полюбить. Чарли скучает по папе, но если честно, не так сильно, как скучала бы по маме. Папа спал с Евой, и это отталкивает Чарли от них обоих, хотя Блейк говорит, что это надо пережить. Он думает, что мама все простила. А вот Чарли так не считает.

Блейку очень не хватает папы. Его отъезд в Африку он поставил на седьмое место в списке плохих событий этого года. На первом, конечно, смерть Эша. На втором – похищение Соррель, на третьем – то, что преступником оказался Пол. Затем идет случившееся с Иззи и ее мамой. И, разумеется, история с ножом. Особенно Блейк тоскует по папе по утрам, когда тот смеялся и возился с ними, помогая легче переносить наставления мамы, и по вечерам, когда смотрит телевизор и вспоминает, как они ходили на футбол. Его не волнуют папины отношения с Евой. Ну и что, ему-то какая разница? Он не знает, хорошая Иззи или плохая. Сейчас они играют в нормальные игры вроде «Монополии», и она старается не обижать Чарли, Соррель и Поппи. Вообще никого не обижать.

Иззи гордится тем, что сделала. Мама тоже. Кто бы подумал, что благодаря ей отец окажется в тюрьме, а они с мамой в безопасности? В полной безопасности. Это только ее заслуга. Вот это да! Она могла бы сделать это раньше, но не была уверена, что ей поверили бы без того, что случилось с Соррель. Иззи нравится жить у Евы, потому что так можно наблюдать за Соррель вблизи. Жить вместе со всеми здорово. Иззи видит, что Блейк теперь не слишком в ней уверен, что Чарли она не очень-то нравится, что Грейс ее точно недолюбливает за то, что она рассказала о Еве и Мартине, но главное – мама, Соррель и Ева на ее стороне. Иззи рада, что все сложилось так, а не иначе, в основном потому, что мама стала совсем другой. У нее больше нет синяков, даже ее походка изменилась. Так что оно того стоило. Теперь они вместе, только она и мама, и отец ничего не сможет с этим поделать.

Часть шестая. Дружба

Мне очень нравится то место в «Винни Пухе», где говорится, что друг – самое лучшее, что есть на свете, а еще изречение Вудро Вильсона о том, что дружба – цемент, который скрепляет мир. С их помощью я объясняю, почему простила Еву, а та не держит зла на Мелли. Иначе это не понять даже мне. Я и предполагать не могла, что сдружусь с женщиной, которая крутила роман с моим мужем. Сначала она была хорошей знакомой, потом стала врагом, затем той, кому надо помочь, и наконец – лучшей подругой. В тот день, когда нашли Соррель, я поняла, из какого теста сделана Ева. Это стало ясно по ее лицу, появившемуся на первых полосах всех газет. Репортеры подоспели как раз к тому моменту, когда она выходила из сарая. Ева вся лучилась любовью. Она прошла через такое, что иных женщин просто сломало бы: гибель сына и похищение дочери. Но она вся пылала. Она напоминала мою бабушку и то, кем та для нас была. И я ее простила. Лишиться нашей дружбы из-за Мартина показалось мне безумием.

Еве понадобилось время, чтобы восстановить отношения с Мелиссой. Возможно, она рассуждала примерно так же, как я: нельзя позволить мужчине