сказала я, вспомнив, о чем просила Киерана. Сомневаюсь, что Ривер влезет во все, что носил герцог. — И как можно скорее. — Затем я подумала о других дракенах. — Нам нужно найти много одежды.

— Вы, люди, со своими опасениями по поводу наготы просто утомляете, — ответил Ривер.

— У меня нет абсолютно никаких проблем с наготой, — объявила Сейдж. — Просто решила поделиться.

Ривер усмехнулся.

И мое сердце сделало еще один дрожащий скачок, потому что я не ошиблась, когда подумала, что изгиб его губ, направленный вверх, взял все эти интересные черты и превратил их в нечто потрясающее.

Я покачала головой.

— Все в порядке?

— Да. — Ривер повернулся ко мне лицом. — Я хотел сообщить тебе, что Аурелия и Найт вернулись в Тад, — сказал он, обращаясь к оставшимся дракенам, которые остались в лагере. — Они вернутся в Редрок сегодня вечером, когда вероятность того, что их увидят смертные, будет меньше.

— Хорошая мысль. — Я об этом не подумала. — Ты…? — Я поднялась, и меня пронзил свист. Пол зашатался. Или я. — Стоп.

Нейл тут же оказался рядом со мной, его рука лежала на моей руке.

— Ты в порядке?

— Да. Просто немного кружится голова. — Я моргнула от яркого, мигающего света в глазах и увидела, что Сейдж тоже встала. — Тебе нужно сидеть. Я в порядке.

Она смотрела на меня, не делая никакого движения, чтобы сесть.

— Это был долгий день, — напомнила я ей. Я устала. Мы все устали.

— Ты ела? — спросил Ривер, привлекая мое внимание к себе.

Я нахмурилась.

— У меня не было возможности с самого утра. Была немного занята.

— Ты должна найти время для этого, — посоветовал он. — Сейчас.

Учитывая, что мир пошел вкривь и вкось, я не могла спорить, поэтому оказалась на кухне с дракеном, одетым в одну лишь простыню, висящую изо всех сил, и делила с ним тарелку с нарезанной ветчиной, которая, должно быть, осталась с предыдущего дня.

Как выяснилось, дракены едят настоящую еду. Слава богам.

Поскольку Нейл был уверен, что мы с Ривером более чем способны справиться сами, он отправился проведать Хису. Было тихо. Наверное, потому что я набивала рот.

И где был Киеран, чтобы не стать свидетелем этого и не прокомментировать, как много я ем?

Я не чувствовала себя такой голодной с тех пор, как впервые побывала в замке Редрок.

Но мысли обо всем, что еще предстояло сделать, подавляли мой аппетит. Мне нужно было поговорить с людьми. С семьями несчастных детей. С заключенными солдатами. Список продолжался. Это было… слишком много.

Много обязанностей, с которыми у меня не было опыта.

Я оглядела кухни, пытаясь представить, как выглядит это пространство с поварами за стойкой, паром, вырывающимся из печей, и людьми, спешащими туда-сюда. И тут мне стало интересно, имели ли слуги хоть какое-то представление о Вознесенных. Были ли они полностью ослеплены? Или кто-то помог переправить смертных, приготовив их вместо жареной ветчины?

Боги, это была мрачная мысль.

— Не кажется ли тебе странным, что ты ешь здесь их еду? Как будто мы захватили их город, а теперь забираем их еду?

Сидя рядом со мной на стойке, Ривер наклонил голову.

— Я даже не думал об этом.

— Ох. — Я уставилась на кусок ветчины. Возможно, это было не совсем нормальное беспокойство. Возможно, нет. Но я знала, почему думала об этом, а не о том, куда хотел направиться мой разум. Я перестала бороться. — Я не могу перестать думать о девушках здесь внизу и о тех детях. Не могу не видеть ни того, ни другого. Я не могу понять, как те, кто служил в храме, были спокойны… как любой человек, смертный или Вознесенный, или кто угодно, может делать такие вещи.

— Может быть, мы и не должны, — сказал Ривер, и я взглянула на него. — Может быть, это то, что действительно отделяет нас от них.

— Может быть, — прошептала я. — Фрамонт — жрец, говорил об истинном короле царств, как будто дети были убиты, служа ему.

— Истинный король царств — Никтос, и он не одобрил бы такого.

— Я так не думала. — Доев кусок ветчины, я потянулась за льном. — Не думаю, что он говорил о Никтосе. Но может быть… Малек?

Брови Ривера взлетели вверх.

— Было бы прискорбно, если бы он в это поверил.

Я усмехнулась, но улыбка быстро угасла. Несколько мгновений между нами царила тишина, и за это время я увидела Ардена и Эффи. Солдатов и смертных, чьих имен я не знала.

— Сегодня умерли люди, — прошептала я.

— Люди всегда умирают. — Он потянулся и взял яблоко из корзины. — Особенно на войне.

— От этого не легче.

— Это просто делает ее такой, какая она есть.

— Да. — Я вытерла руки. — Сегодня умер Арден.

Он опустил яблоко.

— Знаю.

— Я пыталась вернуть его к жизни.

— Я говорил тебе, что это не сработает ни на одном из двух миров.

— Я должна была…

— Ты все равно должна была попробовать, — закончил он за меня, и я кивнула. Он откусил кусочек. — Она тоже не любит ограничения.

— Кто?

— Супруга. — Повернув яблоко, он принялся за другую сторону.

— У меня нет проблем с ограничениями.

Ривер окинул меня долгим взглядом.

— Я не так давно тебя знаю, но уже уверен, что ты не любишь ограничения. Если бы любила, то не стала бы продолжать и пытаться вернуть жизнь другому вольвену, даже зная, что не сможешь.

Он меня раскусил.

Потянувшись за кружкой, я сделала глоток.

— Полагаю, Первородный Жизни, вероятно, не в восторге от того, что я восстанавливаю жизнь, а?

Он рассмеялся, звук был хриплым и непривычным.

— Что смешного?

— Ничего. — Ривер опустил яблоко. — Никтос был бы в замешательстве из-за твоих действий. С одной стороны, он никогда бы не обрадовался возрождению жизни. С другой стороны, он бы беспокоился о природе вещей. Ход жизни и смерти и то, как такое вмешательство изменит баланс… справедливость. — Уголок его губ наклонился вверх, смягчая резкие черты лица. — Когда дело доходит до Супруги и выбора действовать или нет, она взвешивает все опасения, отбрасывает их в сторону, надеется, что никто не обращает внимания, и просто делает это. — Сумрачные ресницы приподнялись, когда он бросил на меня косой взгляд. — Звучит знакомо?

— Нет, — растерянно проговорила я, и Ривер усмехнулся, звук был таким же грубым, как и смех. — Почему Супруга спит так крепко, а Никтос — нет?

Ривер опустил взгляд на свое яблоко и молчал несколько долгих мгновений.

— Это единственный способ остановить ее.

ГЛАВА 17

Мои брови взлетели вверх.

— Остановить ее от чего?