Разумеется. Теперь стало ясно, почему так сократилось число людей, посещавших ее двор. Звезда Анны закатывалась. Естественно, придворные теперь начали обхаживать Кэтрин Говард.

— Я не потерплю сплетен об этом при своем дворе. Вы передадите это остальным?

— Да, мадам, — ответила Сюзанна и сделал реверанс, как будто у них были совершенно формальные отношения.

— Можете идти, — добавила Анна.

Оставшись одна, она заплакала. Сюзанна была ей очень дорога, но она не могла простить ей предательство. Какая подруга утаила бы такие важные сведения? Анна думала, что больше никогда не сможет доверять Сюзанне и простить ей молчание тоже не сможет. А что же те, кто сговорился обманывать ее? Был ли рядом хоть один верный ей человек?

Анна не стала сообщать Генриху о том, что знает. Пыталась вести себя так, будто все по-прежнему хорошо, хотя настроилась чутко улавливать малейшие признаки неблагополучия в их отношениях. Но король, как обычно, не подавал виду.

С Кэтрин Анна вела себя нормально, старалась не давать ей повода для недовольства собой и жалоб. Вероятно, эта девушка в той же мере была жертвой обстоятельств, что и она сама, и в ней не чувствовалось злонамеренности; ее невозможно было не любить.

В ту ночь, пока Генрих храпел рядом с ней, безразличный к бушевавшей в ее сердце буре, Анна лежала без сна и с беспокойством перебирала в голове судьбы своих предшественниц. И Екатерину, и Анну заменили их фрейлины. Способен ли Генрих применить то же средство для избавления от нее? Но не мог же он просто взять и отставить в сторону принцессу Клеве?

Конечно мог, ведь он убрал с дороги принцессу великой Испании!

На следующий день Анна вызвала доктора Харста и приняла его в присутствии одной лишь матушки Лёве. Та, к счастью, ничего не знала об увлечении Генриха Кэтрин Говард и пришла в ужас, когда Анна поделилась с ней этим ни для кого не секретом.

— Доктор Харст, я заметила, что король влюблен в одну из моих фрейлин. — По его лицу Анна поняла, что послу все известно. — Вы в курсе этого, — продолжила она, снова чувствуя себя преданной и придавая голосу обвинительный тон.

Неужели весь двор знает? Люди смеются у нее за спиной, прикрывая рты ладонями? Ее считают такой слабой и никчемной, что даже друзья сговорились молчать о происходящем?

— Я только недавно понял это, мадам, — ответил посол.

Анна не знала, верить ли ему.

— Кажется, его величество доискивается благосклонности госпожи Кэтрин Говард уже какое-то время. Меня очень печалит, что никто не посчитал уместным сообщить мне об этом. Предупрежден — значит вооружен, как говорится.

— Мадам, я полагаю, судя по слухам, это просто флирт. Вам не следует обращать внимание на такие вещи, разумеется, и я дискутировал сам с собой, что лучше: избавить вас от боли или причинить ее, рассказав о вещах, которые, вероятно, не имеют значения.

Анна не была уверена в его искренности.

— Мне нужно защищать свои интересы, — возразила она, — и для меня важно знать, что происходит, каким бы тривиальным ни было дело. Мой долг — сохранить альянс, представительницей которого я являюсь.

— Я уверен, это дело тривиальное, мадам, так что не стоит слишком волноваться. Я слышал, этот король часто увлекается женщинами без всяких последствий.

— И что же, никаких последствий не было, когда он положил глаз на Анну Болейн и Джейн Сеймур? Доктор Харст, такое уже случалось прежде и может случиться вновь, если король обратит внимание на другую леди. В каком положении окажусь тогда я? Или мне воспротивиться ему по примеру королевы Екатерины и столкнуться с последствиями?

— Мадам, со всем к вам уважением, но вы раздуваете проблему до невероятных размеров. Я уверен, король скоро пригласит вас вместе с ним поехать в ежегодный летний тур по стране, и эта юная леди будет забыта.

— Он подарил ей земли и украшения. Я видела их вместе. Непохоже, чтобы он скоро забыл ее. Поверьте мне, доктор Харст, эта девушка — угроза мне и Клеве! — Анна была почти вне себя от волнения.

— Жаль, что ваша милость до сих пор не носите ребенка, — выпалил доктор Харст и покраснел. — Простите меня, мне не следовало так говорить.

— Но вы сказали это очень даже к месту, — ответила Анна. — Я молюсь об этом каждый день.

Харст как будто хотел добавить что-то еще, но передумал. Может быть, вспомнил о тех слухах, правдивы ли они? Анна не собиралась просвещать его на этот счет.

— Посмотрим, — сказала она. — Летний объезд страны всего через два месяца. Буду с нетерпением ждать приглашения короля.

Анна не могла заставить себя простить Сюзанну. Она тайком оглядывала своих дам одну за другой, пока они шили, и спрашивала себя: а эта знает?

И вдруг — о чудо из чудес! — перед ней присела в реверансе Кэтрин Говард и попросила разрешения покинуть двор и отправиться домой, к бабушке в Ламбет, на Суррейском берегу Темзы. Анна первым делом подумала, что Генрих становится слишком напористым и Кэтрин бежит от его непрошеных авансов.

— И сколько времени вы намерены провести там?

Голубые глаза Кэтрин наполнились слезами; она даже плакала красиво.

— Я хочу покинуть двор, мадам, — прошептала девушка.

— Почему? Кто-то вас обидел? — не отступалась Анна, думая, что, может быть, Кэтрин хочет скрыться от придирок дяди.

Норфолк был весьма неприятным человеком, с этим не поспоришь. Он едва ли принимал в расчет чувства своей племянницы.

— Нет, мадам. — Кэтрин всхлипнула.

— Но мне казалось, вы здесь счастливы?

— Мадам, я была счастлива.

— Тут замешан молодой человек?

Кэтрин промокнула глаза:

— Нет, мадам. Я нужна бабушке.

Анна сочла крайне удивительным, что дочь Говардов покидает двор, так как нужна дома. Судя по тому, что она слышала, они всегда стремились обеспечить продвижение по службе каждому члену своего жадного до власти и почестей семейства. Что, если бабушка организует брак для внучки и Кэтрин не слишком этому рада? И кто она, Анна, чтобы разрушать замыслы Говардов? Кроме того, может статься, ей самой на руку, если эта девушка уедет домой.

Во время следующей прогулки с Харстом в саду, а они стали регулярными, Анна рассказала послу об отъезде Кэтрин.

— Рад слышать это, мадам. Надеюсь, ваша милость, вы теперь чувствуете себя лучше.

— Пожалуй. Король очень добр ко мне. — В последнее время Генрих ужинал с ней каждый вечер и принес ей два подарка — брошь и книгу. Он не выглядел мужчиной, который горько тоскует по своей любимой. — Думаю, отсутствие госпожи Говард может стать постоянным. Вероятно, на горизонте появился муж.

— Ах! — Доктор Харст явно обрадовался.

Но хорошее настроение Анны скоро улетучилось. Позже в тот же день, когда она сидела в своем личном саду, вышивала с дамами и наслаждалась июньским солнцем, леди Рочфорд подняла глаза от своих пяльцев и улыбнулась. Анне всегда была неприятна ее улыбка: она делала эту женщину похожей на лису.