Он приносит банку с печеньем и протягивает мне. От запаха меня начинает тошнить. Я качаю головой.

Джон закрывает банку и смотрит, его голубые глаза внимательно меня изучают.

– Знаете, мой отец погиб во Франции.

Не хочу ничего знать. Просто хочу, чтобы он ушел. Два года! Как это возможно?

– Он служил во флоте. Он был там в День «Д». Офицер. Мы поехали на службу в Нормандию после войны. Там, где их хоронили, на кладбище, вы знаете, – теперь территория Америки.

Я пытаюсь понять, зачем он говорит мне это. Мне плевать.

– Два года? Вы уверены?

– Да. Обычно за похищение дают куда больше.

– Но как они могут обвинять его в похищении? Он ведь этого не делал?

Джон замолкает.

– Простите, миссис Бошам, это не мне решать.

– Но они ведь все неправильно поняли!

– Я не могу ответить. Это было бы непрофессионально с моей стороны.

– Непрофессионально?

– Да. Все равно не мне решать.

– Но как вы думаете?

– Вам следовало вернуть мальчика после войны.

Он выдерживает мой взгляд. Его глаза полны сочувствия, но вместе с ним и упорства.

– Что еще? Вы сказали, что это не все… Где Сэм?

Меня начинает трясти.

– Он пошел в гости к другу.

– Что? Он не отпрашивался.

– Не волнуйтесь, он все еще там.

Он дотрагивается до моего плеча.

– Миссис Бошам, как бы то ни было, думаю, вы были отличной матерью Сэму. Я вижу, что он счастлив и что его любят. Понимаю, что вы хотели оставить его и забыть о войне, но, знаете, в конце концов, он не ваш ребенок. У вас есть время, чтобы поговорить с ним, объяснить ему все.

Я смотрю на него, с ужасом ожидая, что последует дальше.

– Они приняли решение. Насчет Сэма.

Я крепко зажмуриваю глаза, как будто могу отгородиться. Я не хочу знать.

– Сэм должен вернуться к своим настоящим родителям, во Францию.

– Нет! Нет!

Комната снова начинает кружиться. Я чувствую его руки у себя на плечах. И падаю в его объятия, беззвучные рыдания сотрясают мое тело.

– Миссис Бошам, прошу вас. Вы должны держать себя в руках. Ради Сэма.

Успокоиться… я должна успокоиться. Должна держать все под контролем. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, задерживаю воздух, чтобы он наполнил каждую клеточку моего тела. Он прав. Только Сэм теперь имеет значение. Надо быть сильной, чтобы спасти его.

Я открываю глаза, отстраняюсь от него и встаю.

– Спасибо, что сказали мне, Джон. Я вам очень благодарна.

Я вытираю лицо и смотрю на него. Нужно хорошенько все обдумать.

– Я схожу в ванную. Подождете здесь? Пожалуйста. Не хочу оставаться одна.

Он озабоченно морщит лоб.

– Конечно. Я буду здесь.

Я тихо поднимаюсь наверх в комнату Сэма. Беру его рюкзак, который валяется по середине комнаты, и переворачиваю его, вытряхивая учебники на кровать. Кладу в него пижаму, свитер, пару брюк, чистое нижнее белье, зубную щетку и плюшевого пингвина. Я веду себя рационально, даже спокойно. Все мои силы сосредоточены на спасении Сэма. Только это сейчас важно.

Я крадусь обратно в прихожую и проскальзываю в туалет. Смываю воду. Затем оставляю кран включенным и иду в свою комнату, чтобы положить несколько вещей в дорожную сумку. Затем предусмотрительно возвращаюсь обратно в ванну, чтобы выключить кран, и спускаюсь вниз, спрятав наши небольшие сумки около вешалки.

– Джон, – говорю я, войдя в кухню. – Спасибо за то, что вы здесь.

– Не за что, правда. Как вы себя чувствуете сейчас?

– Стараюсь держаться, ради Сэма.

Он кивает. Его лицо все еще обеспокоенно, я понимаю это по морщине у него на лбу. Мне надо, чтобы он вышел. Из кухонного окна видно дом напротив.

– Джон, вы не возражаете, если мы переместимся в гостиную, всего на несколько минут, пока я соображу, что сказать Сэму. Не знаю, что ему говорить.

Он смотрит на часы.

– Конечно, – говорит он. – Моя смена заканчивается через пару часов.

Я удивленно смотрю на него.

– Это значит, что сюда приедет кто-то другой?

– Да.

– Что они сделают? О мой бог, они хотят забрать его.

– Я не знаю, простите. Мне неизвестно, заберут ли они его сразу или подождут.

Они могут забрать его через два часа! Я должна увезти его. Сейчас же. Я должна быть очень далеко через два часа. Меня охватывает паника. Тошнота. Но вместо этого я иду к раковине и наполняю стакан водой, заставляя себя дышать. Я должна держаться. Ради Сэма.

Я смотрю на дом Мардж. Мальчиков не видно. Наверное, они играют внутри. Наша машина стоит на парковке. Слава богу, я не поставила ее в гараж утром, когда вернулась из магазина.

Я поворачиваюсь к Джону и произношу своим фальшивым голосом гостеприимной хозяйки:

– Пойдемте в гостиную?

Он следует за мной. Я сажусь на диван, подогнув под себя ноги, он садится в кресло. Я начинаю плакать.

– Простите, Джон, – выдавливаю я между всхлипами. – Я ставлю вас в неловкое положение.

– Все в порядке.

Он покашливает в кулак, как настоящий мужчина.

– Пойду умою лицо, – произношу я, будто пытаюсь оставаться сильной. – Дайте мне десять минут, чтобы привести себя в порядок. Как вы думаете, вы могли бы помочь мне придумать, что сказать Сэму?

– Да, конечно.

Он польщен, что я прошу его о помощи. Это заметно по тому, как он прикусывает губу, будто уже раздумывая на эту тему.

– Спасибо, Джон. Я так рада, что они попросили именно вас присмотреть за нами.

Он не может сдержать улыбку. Это заставляет меня чувствовать себя манипулятором. Но я сделаю все ради Сэма. Все, чтобы защитить его.

Я выхожу из комнаты. Быстро хватаю сумки рядом вешалкой, бесшумно открываю входную дверь и выбегаю из дома.

Санта-Круз, 16 июля 1953 года

– Сэм! Сэм! – Я слышу, что мама выкрикивает мое имя.

Джимми смотрит на меня:

– Кажется, твоя мама ищет тебя.

– Ага. – Я делаю вид, что ничего страшного в этом нет, но сам гадаю, будут ли меня ругать. Может, папа вернулся домой? Было бы здорово. Перепрыгивая сразу через две ступеньки, бегу вниз.

Мама стоит рядом с входной дверью.