похоронили под боковым нефом одной из церквей неподалеку от Царского Села… что императрица в знак признательности положила ему в гроб икону и личное письмо… — он заметил, что слова даются ему с трудом. — И нам известно, что два месяца спустя большевики вырыли его тело, облили бензином и сожгли, обложив бревнами… но нет записей… о том, что отрезали руку.

— Группа эмигрантов в Париже утверждает, что отрезали пенис Распутина, — сказала Робин. — Теперь они почитают его как святыню.

— Я слышал об этом, — Росток никак не мог понять, неужели ему было так тяжело говорить из-за водки. — Однако я не склонен в это верить.

— Но, допустим, его детородный орган отрезали… если так, вполне могли отрезать и руку, которой он творил чудеса.

Росток не знал, что на это ответить. Когда он попытался что-то сказать, губы отказались двигаться. Язык онемел.

— Только представь себе мощь, которая в ней скрыта, — Робин глядела на руку в пластиковом пакете. — Когда-то она вела за собой всю Российскую Империю… она творила чудеса, писала пророчества и исцеляла болезни, перед которыми была бессильна медицина того времени. И самым великим чудом стало то, что она почти век сохраняет свое безупречное состояние. Как думаешь, какие еще чудеса она сможет сотворить?

Он хотел ответить, что сама по себе человеческая плоть не способна творить чудеса, но рот и горло онемели.

— Ты веришь в чудеса, Росток?

Робин ждала, пока он ответит. Не дождавшись, она улыбнулась и ответила за него:

Конечно, веришь. Как может кто-то не поверить в чудо при виде подобного? Нетленные мощи, нарушающие законы природы… Профессор сказал, что это знак свыше, и я ему верю. Это знамение. Мы все еще можем надеяться на божественное вмешательство и на чудеса.

Стакан выпал из руки Ростка. Его ладонь, однако, застыла в раскрытом положении. Робин улыбнулась ему. Он беспомощно наблюдал, как она встает с кушетки, подходит к его креслу, берет за плечи и трясет его. Он не мог ей ответить. Мог только смотреть, как она уходит в спальню и возвращается с прямоугольным контейнером из нержавеющей стали, бережно укладывает в него руку Распутина и закрывает крышку.

Росток хотел остановить ее, но не мог ни двигаться, ни говорить. Его голова медленно опустилась на грудь. Глаза закрылись. Последнее, что он услышал, перед тем как потерять сознание, был ее удаляющийся голос:

— Прости меня, Росток. Ты отличный парень и очень нравишься мне. Но я должна это сделать.

56

Росток не знал, что за наркотик дала ему Робин, но мозг у него проснулся раньше, чем тело. Он прислушался, но в комнатах царила тишина. Когда наконец сумел открыть глаза, то обнаружил, что в помещении темно. Он сделал неуклюжую попытку встать с кресла. Ноги были тяжелыми, но постепенно он сумел вернуть себе контроль над мышцами.

— Робин? — позвал он.

Ответа не было.

Она пропала.

И рука Распутина пропала вместе с ней.

Раздался щелчок, и у противоположной стены вспыхнул экран телевизора. Очевидно, сработал таймер. Видеомагнитофон под монитором начал автоматически записывать вступительный ролик к шестичасовым «Горячим новостям».

«И только поэтому она забрала руку? — подумал Росток. — Чтобы сделать свой драгоценный репортаж?» Он уставился на экран, ожидая увидеть результат ее предательства.

Передача началась с традиционного краткого обзора новостей дня. Раздался высокомерный баритон Ли Монтгомери:

— Смотрите в «Горячих новостях»: разрушительный пожар в Университете Скрантона; безработная тридцатилетняя мать четверых детей выиграла 10 миллионов долларов в лотерею Пенсильвании; скрантонская бейсбольная команда заняла второе место в соревновании средних школ штата. Все это, а также последняя информация об отключении энергии в шестичасовом выпуске «Горячих новостей».

Росток глядел на экран. Изображение Ли Монтгомери уступило место рекламе какого-то внедорожника, пробирающегося по каменистому руслу реки. Через три рекламных ролика вновь появился логотип «Горячих новостей».

— Добрый вечер, это Ли Монтгомери, и вы смотрите «Горячие новости». Сегодня со мной в студии Мэри Пэт Эндрюс.

— Добрый вечер, — сказала Мэри Пэт, сияя ослепительной улыбкой. — Главная новость дня — разрушительный пожар в Университете Скрантона, на тушение которого было отправлено три пожарных бригады.

— Вы видите на экране Университет Скрантона, где пожар уничтожил верхние этажи факультета естественных наук, — в голосе Ли Монтгомери слышалось поддельное волнение человека, который комментировал сотни подобных пожаров. — По настоящей информации, жертв нет. Руководство университета сообщает, что в момент начала пожара в здании никого не было.

На экране пожарный по лестнице поднимался на крышу.

— Шеф пожарной охраны, Томас Де Льюка, заявил съемочной группе «Горячих новостей», что пламя, вероятно, вспыхнуло в лаборатории на пятом этаже. Предположительно, причиной тому стала утечка метана, произошедшая в результате разлома в дорожном полотне рядом с университетом. Больше о возможных причинах пожара ничего не известно. Пожарные боялись, что может сгореть все здание, однако сейчас пламя локализовано.

Снова картинка студии с Ли Монтгомери.

— К нам поступило сообщение о том, что лаборатория, где вспыхнул пожар, принадлежала известному медицинскому эксперту Уильяму Альцчиллеру, — на экране появилась фотография Альцчиллера, где улыбающийся профессор был изображен в белом лабораторном халате. — По печальному стечению обстоятельств, профессор Альцчиллер скончался сегодня, накануне пожара. Он имел несколько наград за работу и сотрудничество с ООН в Боснии, с Министерством обороны и местными правоохранительными органами. Потеря его лаборатории сразу после смерти стала печальным окончанием выдающейся карьеры.

— Мэри Пэт и я вместе со специальной группой «Горячих новостей» будем следить за развитием событий.

Мэри Пэт улыбалась, оттого что подошло ее время:

— Спасибо; Ли. Теперь к трогательной истории Хэлен Дженкинс, безработной матери-одиночки с четырьмя детьми, которая вчера вечером выиграла в Лотерее Пенсильвании десять миллионов долларов… Да-да, вы не ослышались… десять миллионов.

Росток продолжал слушать Мэри Пэт, которая радостно щебетала о победительнице лотереи. Затем ведущие рассказали остальные новости дня, светловолосый Дон Уэллер объявил прогноз погоды, после чего все трое обменялись шутками со спортивным комментатором Хэнком Джейкобсом. Когда логотип «Горячих новостей» исчез, телевизор и магнитофон автоматически выключились, оставив выпуск на пленке. Никакого упоминания о руке Распутина. Может быть, Робин готовила репортаж на следующий день?

Через сорок пять минут Росток был в студии «Канала 1» и требовал Робин.

— Извините, офицер, — сказала девушка в приемной. — Но ее здесь нет. Она обычно работает днем.

— Она не заходила?

— В мою смену — нет, но я могу проверить записи, — девушка старалась быть вежливой и стремилась помочь, видимо, из уважения к полицейской форме. — Извините, — сказала она, — но записей о ее приходе нет.

— Мне нужно найти ее.

— Если это важно, я могу попробовать позвонить